Необузданные Желания

Когда издаю тихий звук согласия, Деклан начинает толкаться сильнее и быстрее, пока не начинает громко стонать, запрокинув голову и закрыв глаза. Он кончает с криком, изливаясь на мой язык короткими толчками, каждый из которых проглатываю, глядя на него снизу вверх в тумане вожделения.

Знаю, что это я стою на коленях, но, черт возьми, прямо сейчас чувствую себя могущественной. Он так в этом нуждался, что даже не потрудился снять пиджак или расстегнуть ремень.

Деклан замирает на несколько мгновений, тяжело дыша, пока не открывает глаза и не смотрит на меня сверху вниз, вылизывающую его дочиста.

— Я была хороша… сэр?

Деклан лишь улыбается. Затем поднимает меня за подмышки, разворачивает к большому мраморному островку, наклоняет меня над ним и стягивает штаны для йоги и трусики до середины бедер.

Стоя сбоку от меня, Деклан просовывает левую руку мне под бедра, оказываясь между ног. Он поглаживает пульсирующий клитор большим и указательным пальцами. Я задыхаюсь от удовольствия.

Держа левую руку у меня между ног, Деклан проводит правой рукой по обнаженной попке. Он смотрит на нее с плотно сжатой челюстью.

Шлепок по заднице оказался жестким и неожиданным. Чувствуя, как подрагивает плоть, я делаю глубокий вдох. Жар разливается по обнаженной коже. Деклан продолжает лениво поглаживать клитор, глядя на меня сверху вниз полуприкрытыми глазами, мускул на его челюсти напрягается.

Я говорю, затаив дыхание:

— Ты злишься на меня?

— Нет.

Деклан шлепает меня снова, сильнее. Я дергаюсь и стону. Он теребит клитор, и ноги начинают дрожать.

— Меня наказывают?

— Нет.

Он снова шлепает меня по голой заднице, один-единственный жгучий удар, от которого вскрикиваю. К этому времени я уже задыхаюсь. И сбита с толку.

— Ты позволишь мне кончить?

— Ага. Как только перестанешь болтать.

Я прикусываю губу и закрываю глаза, прижимаясь щекой к прохладному мрамору. Я схожу с ума от предвкушения, дрожу всем телом. Бедра покачиваются под его пальцами, пока Деклан продолжает ласкать клитор.

— Хорошая девочка, — грубо говорит он, затем отпускает серию быстрых шлепков по нежному заду, обрушивая их на одну половину, затем на другую, в то время как проводит левой рукой у меня между ног.

Очень стараюсь не издавать ни звука, но ничего не могу поделать с тем, что тяжело дышу. Крепко зажмуриваюсь, пока нарастает удовольствие. Жар волнами пробегает по нижней части тела, усиливаясь с каждым обжигающим ударом и поглаживанием его пальцев. Вскоре я прикусываю нижнюю губу, стараясь удержаться от стона.

Когда больше не могу этого выносить и всхлипываю, произнося его имя, Деклан приказывает:

— Разрешаю тебе кончить.

И шлепает меня прямо во время оргазма.

Я дергаюсь и кричу, беспомощно содрогаясь в конвульсиях. Деклан рычит что-то по-гэльски, что звучит непристойно, но я не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме удовольствия, разливающегося по телу. Плотское наслаждение, которым он управляет, используя только свои руки.

Когда наконец прихожу в себя, я ослаблена, меня всю трясет, и я чувствую себя эмоционально опустошенной.

Деклан вынимает из меня пальцы и смачно их облизывает. Он проводит другой рукой по разгоряченной попке, наклоняется и целует меня в щеку, убирая волосы с моего лица, и хрипло спрашивает:

— Кому ты принадлежишь?

— Тебе.

— Кто твой хозяин?

— Ты.

Его голос смягчается.

— А кто думает, что ты самый драгоценный ангел в мире?

Я сглатываю, внезапно борясь с подкатывающими слезами. Его голос такой теплый и полный чувств, что ошеломляет меня. С запинкой в голосе я шепчу:

— Т-ты.

Его губы касаются уха.

— Да, детка. И все, что есть во мне, теперь принадлежит тебе, так что позаботься об этом монстре, которого ты поработила.

Деклан поднимает меня на руки, закидывает мои связанные запястья себе за голову и прижимает к своему телу.

Мы молча прижимаемся друг к другу, оба тяжело дышим. Не знаю, почему я чувствую такую боль в груди, но мне становится немного легче, потому что знаю, что он тоже это чувствует.

Деклан целует меня глубоко и тягуче, горячо и медленно. Я прижимаюсь к нему, обезумев от пережитого и эмоций, и позволяю снять с моих губ все, в чем он так отчаянно нуждается.

На каком-то полусознательном уровне осознаю, что мы оба знаем, несмотря на то, что я называю его хозяином, он здесь не главный и никогда им не был. Вместо ощущения самодовольства, как это было бы с любым другим мужчиной, это понимание вызывает у меня глубокое чувство смирения и благодарности.

Я даю молчаливую клятву, что никогда не причиню ему вреда, даже если придется выбирать между этим и причинением боли себе.

Когда Деклан прерывает поцелуй, говорю:

— Я беспокоюсь о тебе.

— Не стоит.

— Ты выглядишь расстроенным.

— Тяжелый день.

В его голосе слышится нотка сарказма. Инстинктивно понимаю, что он говорит о крови на воротничке и о том, что случилось, из-за чего она там оказалась.

— Ты не хочешь рассказать мне об этом?

Деклан смотрит на меня сверху вниз, проводя рукой по моим волосам. Выражение его лица слегка удивленное.

— Ты действительно хочешь знать?

— Если тебе от этого станет легче, то да.