Необычайные похождения царевича Нараваханадатты

Выслушал Дханадева все, что рассказала старуха, под каким-то предлогом вышел от старухи и пошел туда, к жене, полный горести и сомнений. А там увидел он корзину, рабынями поднимаемую, влез в нее, и они его подняли и провели к жене. Когда же вошел он, обняла его супруга, хмелем одурманенная, страстью опьяненная, силой увлекла с собой на ложе, так и не узнав его, и сошелся он с ней, не видя в том греха, а она от сильного хмеля крепко уснула. Когда же кончилась ночь, быстро выпроводила его служанка тем же самым путем, через слуховое окно, в корзине, кожей обшитой, на веревке спускаемой. И подумал огорченный купец: «Хватит мечтать о семейной жизни! Что женщина в доме? Жернов на шее! И уж если все они таковы, так лучше дикий лес!» Поразмыслив так, покинул он царевну и отправился в глухой и далекий лес. Повстречался ему по дороге брахман Рудрасома, возвращавшийся после долгого отсутствия домой. Подружился с ним купец, а когда рассказал брахману свою историю, встревожился и Рудрасома о своей жене. Пришли они вечером в родную деревню брахмана.

Встретив неподалеку от своего дома на берегу реки пастуха, певшего словно был он под хмельком, спросил Рудрасома его шутливо: «Кто та красотка, пастух, в тебя влюбленная, из-за которой ты поешь так лихо, будто весь мир для тебя — травинка?» Ухмыльнулся на эти слова пастух и ответил: «Что мне скрывать? Живу я с красоткой, женой старосты деревенского — брахмана Рудрасомы, давно ушедшего невесть когда да неведомо куда. А приводит меня в женскую одежду одетого к ней в дом служанка». Услыхав такое от пастуха, сдержал Рудрасома свой гнев и, желая узнать истину, попросил его: «Коли я тебе гость, так дай мне свою одежду, и, прикинувшись тобой, пойду я туда. Уж больно мне любопытно!» «Сделай милость, — отвечает ему пастух, — возьми мой черный плащ, да и палку тоже да побудь здесь, пока служанка придет. За меня она тебя примет, и, переодетый в женскую одежду, ты ступай туда ночью, а уж я эту ночку отдохну».

Взял Рудрасома от пастуха накидку да палку, накрылся накидкой и стал ждать. Когда же пастух с купцом Дханадевой отошли подальше в сторону, явилась туда служанка. Она в ночной тьме молча переодела Рудрасому в женскую одежду, приняв его за пастуха, сказала: «Ступай!» — и увела его. Привела она брахмана к его жене вместо пастуха. Увидала его жена, поднялась и обняла, — а Рудрасома подумал: «Вот ведь горе! Лепятся злодейки к недостойным — грешника полюбят, как моя жена этого пастуха, лишь бы только близко был!» И в таких мыслях, надтреснутым голосом какой-то предлог сочинив, вышел он и, полный отвращения, пошел к Дханадеве. Поведал он купцу про все, что с ним дома случилось, и так решил: «Пойду и я с тобой в лес скитаться. Пусть гибнет дом!» Вот и отправился Рудрасома с Дханадевой в лес. И повстречался им по дороге Шашин, приятель Дханадевы.

Слово за слово, пошел у них разговор, и рассказали они ему, что с ними случилось. А он, все это выслушав и будучи ревнив и долго отсутствуя, засомневался насчет жены своей, которую оставил запертой в подвале. Шел он с ними вместе, и вечером дошли они до его дома. Собрался было Шашин попотчевать приятелей своим гостеприимством, да увидел стоящего у своего дома человека, руки и ноги которого были изъедены проказой и смердящего, но который распевал песни с любовным воодушевлением.

С изумлением посмотрел на него Шашин и спросил: «Кто таков ты, почтенный?» Ответил ему прокаженный: «Я — Камадева, бог любви!» «Воистину! — воскликнул Шашин. — Да и то сказать, кто ж усомнится в том, что ты — Камадева, видя такую блистательную красоту!» А тот возражает ему: «А ты послушай, что я тебе скажу! Живет здесь один негодник, которого зовут Шашин. Он, ревнивей, отправился в дальние страны, а жену запер в подвале. По воле судьбы случилось его жене меня увидать, и сердце ее наполнилось страстью ко мне, и сама она мне отдалась. Что ни ночь наслаждаюсь в ее объятиях. Служанка ее сажает меня к себе на спину и доставляет к ней. Так скажи, что я — не Кама? Кому нужна иная красавица, если он мил самой жене Шашина, красавице, каких свет не видал?»

Послушал Шашин прокаженного, закручинился, но горя не показал и, желая узнать что да как попросил его: «Истинно ты Камадева! Поэтому вот что хотел я тебя попросить — из того, что рассказал ты мне, любопытство у меня разгорелось к этой женщине. И хочу я в эту ночь пойти к ней, одевшись в твою одежду. Сделай милость, согласись — будет ли тебе с этого какая убыль?» Ответил ему на это прокаженный: «Изволь, возьми мою одежду, а мне дай свою. Сиди здесь, обернув, подобно мне, в тряпки руки и ноги, пока с наступлением темноты не придет служанка. Примет она тебя за меня, возьмет тебя на спину, и ты отправляйся так с ней — из-за того, что ноги меня не слушаются, попадаю я к ней всякий раз таким образом». Когда же прокаженный все это ему рассказал, Шашин оделся в его тряпье и уселся там, а оба его спутника и прокаженный сели поодаль.