Необычайные приключения Арсена Люпена

— Четыре буквы… Четыре буквы… Четыре буквы… Кто бы, черт побери, мог мне самую малость помочь?.. Подсказать?.. Кто? Провалиться мне на этом месте, конечно, Лаверну! Бедняга Лаверну, не зря же он с риском для жизни сумел передать все световое сообщение… Боже, что я за осел! Ну да, ну да, я понял! Разрази меня гром, до чего же я разволновался!.. Люпен, сосчитай до десяти, чтобы сердцебиение унялось. Иначе плохо твое дело.

Сосчитав до десяти, он совершенно успокоился и опустился на колени перед сейфом. Тщательнейшим образом нажал по очереди все четыре кнопки. Затем осмотрел связку ключей, выбрал один из них, потом другой и безуспешно попытался вставить в скважину.

— Бог троицу любит, — пробормотал он, пробуя третий ключ. — Победа! Этот подошел! Сезам, отворись!

Ключ повернулся в замке. Дверца подалась. Люпен потянул ее на себя и снова взял ключи.

— Миллионы наши. Не обессудьте, барон Репстейн, — сказал он, но тут же отскочил, передернувшись от омерзения. У него дрожали колени. Ключи зловеще забряцали в его трясущейся руке. Секунд двадцать — тридцать, несмотря на оглушительный шум внизу, несмотря на электрический звонок, трезвонивший на весь дом, он не двигался с места и вытаращенными глазами глядел на самое ужасное, самое отвратительное на свете зрелище: перед ним был труп женщины; убитая была полуодета; ее, согнув пополам, затолкали в сейф, словно мешок; белокурые волосы свисали до полу, везде кровь…

— Баронесса! — пролепетал Люпен. — Это баронесса! О чудовище!

Он очнулся, плюнул убийце в лицо и нанес ему несколько ударов ногой.

— Получай, изверг! Получай, ублюдок. Ну теперь-то эшафот тебе…

В этот миг в ответ на звонки полицейских зазвучали голоса наверху. Люпен услышал шаги: по лестнице бегом спускались люди. Пришла пора подумать о бегстве.

На самом деле бегство не слишком его заботило. Во время разговора с бароном он уверился, что существует потайной выход из дома — уж очень хладнокровно держался хозяин. К тому же с какой стати было барону вступать в поединок, не будь он уверен, что сумеет ускользнуть от полиции?

Люпен прошел в соседнюю комнату. Окна ее выходили в сад. В ту самую минуту, как перед полицейскими распахнулись двери, он ступил на балкон и скользнул вниз по водосточной трубе. Затем прошел вдоль дома. Перед ним была обсаженная кустарником стена. Он юркнул между стеной и кустами и мигом обнаружил калитку, которую без труда отпер одним из ключей. Теперь оставалось только пересечь двор, пробраться через пустой павильон, и несколько мгновений спустя он уже стоял на улице Фобур-Сент-Оноре. Разумеется, полиция, как он и думал, не предвидела, что из дома есть запасной выход.

— Ну каков барон Репстейн? — воскликнул Люпен, рассказав мне во всех подробностях об этой трагической ночи. — Вот уж грязный негодяй! Подумать только, до чего обманчива бывает внешность! Клянусь вам, на вид он был воплощенная честность и порядочность.

— А как же миллионы? И драгоценности принцессы? — спросил я.

— Все было в сейфе. Как сейчас помню, я отчетливо видел пакет.

— Ну и где же он?

— Остался в сейфе.

— Быть не может!

— Уверяю вас. Я мог бы вам сказать, что побоялся полицейских, или сослаться на внезапный приступ щепетильности. На самом деле все куда проще… и прозаичней. Это богатство слишком дурно пахло.

— Что?

— Да, дорогой мой, из этого сейфа, из этого склепа шло такое зловоние… Нет, это было выше моих сил! У меня голова закружилась. Еще чуть-чуть, и мне стало бы дурно. Глупейшая история, не так ли? Поглядите, вот мой единственный трофей — булавка из галстука. Жемчужина стоит по самой скромной оценке тысяч тридцать. Но все-таки, признаться, я чертовски зол. Дать такую промашку!

— Еще один вопрос, — подхватил я. — Шифр сейфа?

— Что вас интересует?

— Как вы его угадали?

— Нет ничего проще. Удивляюсь, как это мне сразу в голову не пришло.

— Итак?

— Шифр содержался в том сообщении, которое передал бедняга Лаверну.

— Что вы имеете в виду?

— Дело было в орфографических ошибках, друг мой.

— В орфографических ошибках?

— Черт побери, да ведь они были сделаны намеренно! Разве можно вообразить себе, что секретарь и управляющий барона нетверд в правописании и «успэх» писал через «э», «опастность» с двумя «т», «нападенния» через два «н», «противостаять» через «а»! Меня это сразу же озадачило. Соединив четыре ошибочных буквы, я получил слово «Этна» — так звали его хваленую лошадь.

— И этого единственного слова вам оказалось достаточно?

— Еще бы! Во-первых, оно навело меня на след дела Репстейна, о котором трубили все газеты, а во-вторых, натолкнуло на гипотезу о том, что это слово — шифр сейфа; по-видимому, Лаверну, с одной стороны, знал о чудовищном содержимом этого сейфа, а с другой, доносил таким образом на преступника. Это же обстоятельство позволило мне предположить, что у Лаверну был друг, живший по соседству, что они ходили в одно и то же кафе, коротали время, разгадывая загадки и ребусы в иллюстрированных журналах и что у них был способ передавать друг другу сообщения из окна в окно.

— Ну и ну! — воскликнул я. — И впрямь до чего просто!