Необычайные приключения Тартарена из Тараскона (пер. Митрофан Ремезов)

Молодцы эти албанскіе князья, право! Ранымъ-равешенько на другой день послѣ вечера, проведеннаго въ ресторавѣ Платановъ, князь Григорій былъ у Тартарена.

— Вставайте скорѣй и одѣвайтесь… Ваша мавританка найдена… Зовутъ ее Байя… Ей двадцать лѣтъ, хороша, какъ цвѣтокъ, и уже вдова.

— Вдова!… Вотъ удача! — радостно воскликнулъ храбрый Тартаренъ, подумывавшій о восточныхъ мужьяхъ съ понятною тревогой.

— Вдова, но… у нея есть братъ.

— Ахъ, чортъ возьми!

— Свирѣпый мавръ!… Трубками торгуетъ на Орлеанскомъ базарѣ.

Минута молчанія.

— Ну, да васъ-то этимъ не испугаешь, — заговорилъ князь. — Къ тому же, мы какъ-нибудь и поладимъ, быть можетъ, съ этимъ разбойникомъ, если купимъ у него нѣсколько трубокъ. Одѣвайтесь-ка, одѣвайтесь, счастливчикъ!

Блѣдный, взволнованный, съ сердцемъ, замирающимъ отъ любви, Тартаренъ вскочилъ съ постели и сталъ наскоро застегивать свои широчайшіе фланелевые кальсоны.

— Что же мнѣ дѣлать? — обратился онъ къ князю.

— Очень просто: написать обворожительной вдовушкѣ и просить у нея свиданія.

— Такъ она знаетъ по-французски! — уныло проговорилъ тарасконецъ, мечтавшій о настоящемъ, чистѣйшемъ Востокѣ, безъ малѣйшей посторонней примѣси.

— Ни единаго слова не знаетъ, — отвѣтилъ князь совершенно спокойно. — Вы мнѣ продиктуете письмо по-французски, а я переведу, вотъ и все.

— О, князь, какъ вы добры!

Тартаренъ молча и сосредоточенно заходилъ по комнатѣ. Нельзя же писать мавританкѣ, какъ пишутъ какой-нибудь портнихѣ въ Тарасконѣ. Къ счастію, нашъ герой былъ достаточно начитанъ, что дало ему возможность изъ соединенія краснорѣчія индѣйцевъ Густава Эмара съ Путешествіемъ на Востокъ Ламартина и съ сохранившимися въ памяти отрывками изъ Жаколліо составить письмо въ наилучшемъ восточномъ вкусѣ. Письмо начиналось такъ: Подобно страусу въ пескахъ пустыни… и заканчивалась фразой: Скажи мнѣ имя твоего отца, и я тебѣ скажу названіе этого цвѣтка…

Тартарену очень хотѣлось, вмѣстѣ съ письмомъ, послать дамѣ своего сердца букетъ эмблематическихъ цвѣтовъ, какъ это дѣлается на Востокѣ; но князь Григорій сказалъ, что будетъ много превосходнѣе купить нѣсколько трубокъ у брата красавицы и тѣмъ, съ одной стороны, заручиться благорасположеніемъ свирѣпаго мавра, съ другой — сдѣлать пріятный подарокъ очаровательной мавританкѣ, курящей очень много.

— Такъ идемте скорѣй покупать трубки! — воскликнулъ сгорающій отъ нетерпѣнія Тартаренъ.

— Нѣтъ, нѣтъ… Вы подождите, я схожу одинъ… Мнѣ онъ дешевле уступитъ.

— Какъ! Вы сами?… О, ваша свѣтлость! — и сконфуженный, глубоко тронутый Тартаренъ подалъ свой кошелекъ обязательному албанцу, прося его не щадить издержекъ, лишь бы только угодить прелестной вдовушвѣ.

Дѣло, однако же, хотя и отлично направленное, пошло далеко не такъ быстро, какъ того можно было ожидать. Мавританка была очень тронута краснорѣчіемъ Тартарена, очарована его любезностью и съ нетерпѣніемъ ждала свиданія съ нимъ; всѣ затрудненія происходили со стороны брата и, чтобы устранить ихъ, приходилось покупать дюжины, сотни трубовъ, цѣлые тюки.

«На что нужны Байѣ всѣ эти трубви?» — разсуждалъ иногда самъ съ собою Тартаренъ и, все-таки, продолжалъ покорно расплачиваться.

Наконецъ, перекупивши горы трубокъ и насочинявши почти томъ поэтическихъ посланій въ восточномъ вкусѣ, Тартаренъ достигъ желаемаго. Я считаю излишнимъ распространяться о томъ, съ какимъ замираніемъ сердца собирался нашъ тарасконецъ идти на первое свиданіе, какъ тщательно онъ подстригалъ, выглаживалъ и душилъ свою загрубѣлую бороду охотника по фуражкамъ и какъ онъ не забылъ сунуть въ карманы кистень и два или три револьвера: осторожность никогда не мѣшаетъ.

Князь былъ такъ обязателенъ, что пошелъ съ Тартареномъ на это первое свиданіе въ качествѣ переводчика. Вдовушка жила въ верхнемъ городѣ. У ея двери молодой мавръ, лѣтъ тринадцати или четырнадцати, курилъ сигаретки. Это-то и былъ самъ Али, братъ красавицы. Какъ только Али увидалъ подходящихъ посѣтителей, онъ постучалъ въ дверь и молча удалился. Дверь отворилась. Гостей встрѣтила негритянка и, тоже не говоря ни слова, провела ихъ черезъ внутренній дворъ въ маленькую прохладную комнатку, въ которой ихъ ожидала хозяйка, полулежа на низенькомъ диванѣ. На первый взглядъ она показалась Тартарену меньше ростомъ и полнѣе мавританки, встрѣченной имъ въ омнибусѣ. Ужь, полно, та ли это самая? Но такое подозрѣніе лишь мимолетною искрой пронеслось въ головѣ Тартарена.