НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

Потом он начал сосредоточиваться на отдельных частях тела. Стек ударил по моей груди, и я вздрогнула. Он сделал это опять. И опять. Начал бить жестче, размахивался все сильнее, и я напрягалась, чувствуя, как в горле растет ком. Он ударял снова, снова и снова, а я все время думала: «Пожалуйста, только не останавливайся».

А потом это случилось. Мои зубы были стиснуты, а губы — плотно сжаты, пока я сносила боль, но последний взмах вынудил меня завопить. Это было облегчение, которого я так ждала. Колени подкосились, и я рухнула на пол. Слезы хлынули на волю, а рыдания сотрясали тело.

В мгновение ока Адам оказался рядом. Склонился надо мной, крепко обхватил руками, и шептал на ухо слова любви. Я задыхалась и раз за разом повторяла: «Благодарю тебя», пытаясь убедить его, что со мной все в порядке, что произошло то, чего я хотела, чего страстно желала и что сейчас мне было нужнее всего.

Я рассказывала ему, как сильно этим наслаждалась, как мне нравится, когда меня испытывают.

Когда я прильнула к Адаму, то почувствовала его эрекцию и улыбнулась сквозь слезы, хотя была еще не в том состоянии, чтобы что-нибудь с этим сделать. Но ненадолго.

В конце концов он подобрал меня с пола, отнес на кровать и лег рядом, убеждаясь, что со мной действительно все в порядке. Я думаю, что в тот момент это успокаивало его так же, как успокаивало и меня.

Когда я пришла в себя и мы продолжили обниматься, то начали обсуждать, что произошло, так, как делали всегда, когда пробовали что-нибудь новенькое: как он чувствовал себя, какое я получала удовольствие.

Разговор шел неторопливо. Я была истощена. Пока Адам убирал мне с плеч волосы, я рассказывала ему, как сильно этим наслаждалась, как мне нравится, когда меня испытывают. Он нежно целовал мои плечи, а я повернула его голову и крепко поцеловала в губы.

Мы начали тереться друг о друга, и он пробрался внутрь, как вдруг прервал поцелуй и замер.

На секунду я забеспокоилась: вдруг что-нибудь не так — выражение его лица было таким серьезным.

— Что случилось?

Но потом он расплылся в улыбке, широкой улыбке моего Адама, которая появляется в ответ на все — делаю ли я минет или пеку морковный пирог по рецепту кулинарного шоу для мужчин.

Его голос был полон удивления.

— Ты чертовски влажная!

Я показала ему язык.

— Не по-джентльменски говорить даме подобные вещи.

Он громко рассмеялся и поцеловал меня в нос.

— То есть ты считаешь, что не по-джентльменски указать тебе на это, но вполне учтиво выпороть, высечь и отхлестать, пока ты не заревешь?

Я посмотрела на него с притворной строгостью.

— И это правильно. А какова ваша точка зрения?

Его тон был вполне серьезным, хотя все еще выражал удивление.

— Это невероятно. И ты невероятная. До сих пор я никого еще не избивал до крика. Когда ты начала рыдать, казалось, сквозь тебя проходили волны. Облегчение было похоже на оргазм. Потрясающе! Так сексуально! Я почувствовал, — он прервался, поморщился, но продолжил, — это звучит коряво, но я чувствовал, что это особая привилегия — быть одним из тех, кто может тебя сломить таким способом, — он робко посмотрел на меня. — Я высказался, как пафосный болван.

Я засмеялась.

— Думаю, справедливости ради, надо признать, что у настоящих пафосных болванов отсутствует самооценка, чтобы признать, что так оно и есть. Так что с тобой все в порядке.

Он улыбнулся в ответ, и по негласной взаимной договоренности мы одновременно задвигали бедрами.

— Спасибо!

Я засмеялась и задохнулась, когда он схватил меня за задницу — его пальцы пришлись как раз на средоточие рубцов и ссадин.

— Не стоит благодарности. И спасибо.

Он поцеловал меня в нос.

— Не за что. И спасибо.

Мы продолжали трахаться, иногда останавливаясь и благодаря друг друга. Хотя это и отнимало время. Но без вежливости — никуда.

За исключением тех случаев, когда, как вы понимаете, мы невежливы.

Глава 17 Предложение

Может быть, это прозвучит странно, но после того памятного дня очищения моя жизнь с Адамом вернулась к привычному ритму. Ушли всяческие опасения, что мы заходим слишком далеко; в то же время состоявшийся несколько недель назад разговор о Джеймсе, казалось, принес своеобразное успокоение, основанное на том, что мы лучше, чем когда-либо, знали, чего стоят наши отношения. Жизнь была деятельной, и пролетевшие месяцы принесли Адаму поток новых клиентов в его бизнес, а я брала больше надомной работы, чем раньше. Наши выходные представляли собой смешение обычных дел — родители, друзья, походы в кино — и работы с ноутбуками в солидарной тишине, прерываемой только чаем или случайными моментами игривости.