НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

Он гладил мне волосы, целовал шею и шептал, как он доволен, что я была такой хорошей секс-игрушкой.

Я знаю: жить в чистом и опрятном доме прекрасно, но, должна сказать, от природы я не чистюля. Каждый раз у меня случается аврал, если кто-нибудь собирается прийти в гости или состояние квартиры становится таким, когда неожиданно возникает чувство, как будто в таком бардаке невозможно прожить ни секунды дольше и я должна действовать немедленно. Адам любил уборку. Первое, что он сделал, когда мы съехались — за время, пока я каталогизировала нашу DVD-коллекцию (не судите меня строго), — привел в порядок кухню. Субботнее утро начиналось для него с отдраивания ванной комнаты до тех пор, пока она не засияет. Я же в это время покупала газеты и готовила завтрак. Он наслаждался этим и, казалось, получал огромнейшее удовлетворение, и это была одна из множества причин, почему я была так благодарна судьбе за то, что влюбилась в такого замечательного человека, как он.

Хотя это не относилось к сегодняшнему дню.

Сегодня, кажется, он просто вознамерился испытать меня. Он расселся на диване и приказал мне убраться в гостиной вокруг него. Я мыла, чистила и пылесосила, а он слегка приподнимал ноги в случае крайней необходимости, и я все время чувствовала, как он смотрит на меня и заглядывает под юбку, когда я наклоняюсь.

Но, в сущности, если это было тем, что он подразумевал под полным контролем, то кто я такая, чтобы препираться по мелочам?

Когда все было сделано, он прошелся повсюду, проверяя мою работу. Эта работа была выполнена гораздо лучше той, которую я обычно делаю по собственной инициативе, но он был придирчив или, возможно, просто выискивал повод, чтобы я извинялась.

Он нашел полоску пыли сзади DVD-плеера, вытер ее рукой и сунул мне под нос. Я сморщилась — честное слово, едва заметно, — когда смотрела на его испачканные кончики пальцев. Я схватила тряпку и наклонилась, чтобы опереться руками прямо на телевизионную подставку, неосознанно фыркнув под нос: «Черт его побери».

И тут в мгновение ока он показал мне, кто есть кто. Не глядя, он просто схватил меня за руки и потащил за собой. Я не успела понять, что произошло, так быстро он действовал.

Он распахнул дверь в углу гостиной, за которой скрывалась наша маленькая кладовка. Когда мы въехали, то сложили в нее пустые коробки из-под наших вещей. Их нужно было утилизировать, и первая мысль, которая пришла мне в голову, когда он открыл дверь, была: «Ух ты, он все выгреб и выбросил». Затем втолкнул меня внутрь, швырнув на пол и закрыл дверь, и я осталась в темной и почти пустой кладовке. Здесь было покрывало, которое мы стелили на диван, когда было холодно, а здесь и было холодно.

Все произошло так быстро, что в первые минуты я не могла прийти в себя. Я сидела и проклинала его, затаив дыхание (которое уже было спокойнее, чем минуту назад) и ожидая, что будет дальше. В какую такую игру он играет? Больше всего меня обуревала ярость. Я понимала, что согласилась на определенные правила игры, но что этоза чертовщина? Я подумывала открыть дверь, но меня остановили некоторые соображения: любопытство по поводу того, что Адам собирается предпринять, и гордость, не позволявшая показать ему, что это меня задело или расстроило. Если бы я открыла дверь, притом что не хотела извиняться и не намеревалась произносить стоп-слово, то, вероятно, нарвалась бы на еще большие неприятности. Это не входило в мои планы.

Я ждала так терпеливо, как могла, а это значит — не очень.

Луч света пробивался под дверью. Временами он колебался, и я гадала, не Адам ли это прогуливается перед дверью. Я напрягала слух, чтобы понять, он ли это, и не была уверена, должна я радоваться или переживать, если это он. Однако внутри у меня бурлила ярость. Я чувствовала вскипающий праведный гнев того рода, который чувствовала в D/S-ситуациях перед этим, но ни в коем случае не злилась на Адама.

Не знаю, сколько я там просидела, но через некоторое время начала успокаиваться. Злость ушла, и я ощутила беспокойство. Я чувствовала себя плохо оттого, что могла разочаровать его или подвести, досадовала на себя, что эти совершенно простые приказы оказались так сложны для выполнения — если честно, я была сбита с толку, почему они воспринимались такими жестокими. Я лежала, свернувшись калачиком, в ожидании возвращения Адама.

Я досадовала на себя, что эти совершенно простые приказы оказались так сложны для выполнения.

Наконец, он открыл дверь и поманил меня наружу. Я попыталась встать на ноги, но он приказал мне оставаться на четвереньках. Я заглянула ему в лицо, когда он прошел мимо, и попыталась понять его выражение, но с первой попытки сделать это не удалось.