НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

Мы с коллегами праздновали в баре день рождения, когда я увидела около стойки человека, похожего на Джеймса. Это «узнавание» тех, которые в итоге оказывались посторонними людьми, много раз случалось со мной в первые месяцы после разрыва наших необычных отношений. Со временем это прекратилось, но нечто в этом парне — прическа или манера держать себя, а может быть, покрой костюма — оживило в моем сознании Джеймса. Черт, наверное дело в том, что я слишком много думала о нем накануне. Я мысленно отнесла это на счет «писеворота». Я знаю, это нелепое название, но, наименовав это происшествие так, чтобы было смешно, я пыталась сделать ощущения от всего эпизода в целом менее важными. Понятно, что одно дурацкое название само по себе мало что изменит; и в моменты печали, когда этот инцидент все еще всплывал у меня в голове, я стала задаваться вопросом — в свете того, как это повлияло на меня — была ли я права, пытаясь помочь Джеймсу преодолеть его сомнения насчет того, чем мы вместе занимались.

Я довольно долго пожирала взглядом мужчину у барной стойки, так что Марк, наш местный правительственный репортер и парень, с которым я рядом сидела на работе, ткнул меня локтем меж ребер.

— Софи, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, как будто сейчас начнешь пускать слюни.

Я позволила втянуть себя в диалог.

— Не-а. Я не распутничаю. Он не в моем вкусе. Просто мне показалось, я его знаю.

Шона, наш новостной редактор и вульгарнейшая тетка из всех, которых я встречала, повернулась посмотреть на него.

— Я бы хотела его знать. Попка симпатичная. Костюмчик тоже хорош и выглядит дорого. Бьюсь об заклад, он не против время от времени покупать всем по рюмочке, — она значительно посмотрела на Марка, который тяжело вздохнул.

— Ты проницательна, но, полагаю, моя очередь идти к стойке. Поможешь донести, Софи?

Я рассеянно кивнула и начала перемещаться вдоль деревянного стола, чтобы встать. И тут он повернулся.

Как будто он знал, что мы говорим о нем — хотя мы говорили негромко. Его глаза встретились с моими, и неуверенность узнавания сменилась удивлением. Он улыбнулся и помахал рукой.

Дерьмо.

Шона загоготала.

— Если он и не тот, с кем ты знакома, то явно тот, кто мечтает с тобой познакомиться. А спереди он гораздо лучше выглядит. Он один?

Произнести эти слова оказалось тяжелее, чем должно было быть.

— Я не знаю.

Я — трусиха. Я помахала ему, а потом прошла мимо, в сортир, в глубине души надеясь, что его успеют обслужить, и он уйдет до того, как я буду должна помочь Марку донести до стола напитки.

Полагаю, это был маленький шаг вперед, я чувствовала скорее раздражающую неловкость, чем вожделение.

Но не тут-то было. Он преспокойненько прохаживался мимо сортира, поджидая меня.

— Привет, София!

— Привет!

— Как ты? Мы не виделись целую вечность. Выглядишь прекрасно.

— Спасибо! У меня все хорошо, по-настоящему хорошо. Как у тебя? — светский разговор звучал нелепо, и у меня было желание сбежать подальше. Полагаю, это был маленький шаг вперед, я чувствовала скорее раздражающую неловкость, чем вожделение. Хотя, ничего не поделать, я заметила, что волосы по-прежнему падали ему на лицо — я никогда не могла подавить желание протянуть руку и убрать их. На всякий случай я опустила руку в карман.

Повисло молчание. Неужели мы закончили? Я очень надеялась, что да.

Он прочистил горло и жестом показал на столик позади себя.

— Ну вот. Я здесь с несколькими коллегами по работе, так что, наверное, должен вернуться к ним. Они, должно быть, думают, что я пытаюсь тебя подцепить или что-нибудь…

Он засмеялся, и я сдержала страстное желание дать ему под зад. Что такого невероятного в том, что люди думают, что он пытается подцепить меня? И почему вообще меня это волнует? Я не хочу, чтобы он «подцеплял» меня. Правильно? Господи, как все запутанно! Я думала об Адаме — простом, искреннем Адаме, чьи мысли были для меня открытой книгой — и вспомнила, что мне больше не о чем волноваться. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Даже опустила на землю.

— Я тоже с компанией. Рада, что у тебя все хорошо.

— Я за тебя тоже. Нам нужно поскорее встретиться, выпить.

Я отмахнулась от него ничего не значащим «да», убежденная, что он и за миллион лет не соберется мне позвонить, и с прощальным звоном в ушах сбежала, чтобы забрать у Марка несколько кружек.

Он написал мне на рабочую почту прямо на следующий день, спрашивая, когда я хочу встретиться.

Я не знала, что ответить. Написать прямо: «Никогда» — казалось слишком грубо, в то же время сказать: «Я кое с кем встречаюсь» — звучало злорадно и выглядело так, как будто я решила, что он приглашает меня на романтическое свидание, а это было чересчур стремительно, учитывая, как все закончилось. Тем не менее я не хотела идти куда-то и выпивать с ним, что само по себе было прогрессом, поэтому, в конце концов, я проигнорировала это письмо, уверенная, что через день-два он забудет об этом.

Он не забыл.