Необычный бар (СИ)

— А я о чем! — скатившись с меня, он воздел руки к потолку. — Во мне альтруизма и христианской порядочности столько, что я даже не пью, не курю и не матерюсь, блять!

— Весь ты в одной фразе, — рассмеявшись, я выкарабкалась из спутавшегося вокруг ног одеяла и пошла выключать свистящий чайник, — а что по работе в январе?

— По ситуации, но со второго до пятого тебе точно Дима и Ростик будут рады, — судя по шорохам и шлепанью босых ног по полу, он тоже все же встал.

Я примерно подсчитала и удовлетворённо улыбнулась. Мне не нужен сильно мощный ноутбук, только для учебы. Главная проблема имеющегося — сдыхающая батарея, которая держится уже только пару часов, и вес, господи, какой же он тяжеленный. Поскольку большую часть лекций я печатаю, приходится таскать. Я уже присмотрела себе лёгкий ультрабук с хорошей батареей, если отработаю дополнительные четыре дня, как раз хватает, а может, ещё и скидка будет в честь праздника. Счастье-то какое!

Мы с отцом давно не виделись, и я очень рада была наконец его обнять. Тему скандала с мамой не поднимали, но было неприятно, что она мне даже сообщение не написала. Я решила, что первая мириться после такого пиздеца точно не буду, так что тоже не стала ее поздравлять. Соседка моя уехала к родителям на каникулы, так что мы спокойно посидели, посчитали куранты, выпили шампанского. Провожая папу на вокзале, я едва не разревелась. Они с мамой развелись уже лет десять как, так что он кажется таким далёким и недосягаемым, только иногда созваниваемся. Лучше бы это исправить. Поставлю напоминание и буду звонить каждое воскресенье, вот.

Когда я пришла, Гена был ещё немного похмельный. Я поехала к нему прямо с вокзала, так что жутко замёрзла и первым делом сунула ему руки под футболку.

— Ебать мой хуй! — возмущённо вскрикнул он, сжимая мои ладони поверх футболки своими тёплыми руками. — Носи перчатки, блять, Женя!

Но руки не убирал. Грел. Я больше не могу ждать, когда он скажет, сама скажу.

— Я люблю тебя, — приподнявшись на носочки, я поцеловала его в подбородок, выше не достала.

— Я первый хотел, блять, в Новый год, — проворчал Гена, наклоняя голову, — но я тоже тебя люблю.

Мы стояли у двери, целовались. На шапке таял снег, я чувствовала, как течет за шиворот, но не могла оторваться — он все ещё крепко держал меня за руки под футболкой.

Я не знаю, как так вышло, что я, будущий библиотекарь, влюбилась в бармена-распиздяя, это смахивает на дешёвый роман в мягкой обложке. Но сюжет уже сложился, и его не изменить.

— Так, я ебнул к твоему приезду глинтвейн, щас будешь греться, вся как ледышка, — отлепившись от меня, Гена с ворчанием о перчатках поплелся в кухонную часть.

Стянув с себя теплые вещи, я зябко поежилась и ухватила с вешалки кожанку, ожидающую весны. Теплую, мягкую, поскрипывающую. Завернувшись в нее, я плюхнулась на диван с ногами и уткнулась носом в воротник с классическим запахом бармена. Он любит эту куртку, даже в месте, где ее разорвало на плече, когда он порезался, аккуратно пришил шеврон. Я тоже люблю эту куртку, она чертовски классная и охуенно на нем сидит.

— Прихвати рюкзак, там твой подарок, — спохватилась я.

Сидела, блять, выводила, старалась, потом лакировала. Если ему не понравится, выебу.

— Замёрзла, блять, в который раз, и все равно перчатки не носит, — пробухтел Гена, отдавая мне высокую кружку с изумительно пахнущим корицей напитком. Сев рядом, он ухватил меня за ноги и пристроил мои стопы между своих бедер, аж весь передёрнулся и мурашками покрылся, — и ботинки твои говно, поняла?

Это ли не любовь?

Улыбаясь в кружку, я потягивала горячий, но не обжигающий глинтвейн и наблюдала, как он вынимает из рюкзака упакованную в бумагу с елочками коробку. Зверски разорвав тщательно сложенный свёрток, он улыбнулся. Я купила вполне обычный барный шейкер, но сделала его не совсем обычным.

— О-о-о, охуе-еть! — восхищённо простонал бармен, разглядывая от руки расписанный металл.

Я готическим шрифтом без особых засечек и выебонов написала виды алкоголя на латинице — виски, вино, коньяк, даже чачу не забыла. Все разных размеров, горизонтально и вертикально, извела хренову тучу черновиков, пока все красиво разместила. Черным маркером на хромированном шейкере смотрелось охеренно, а на верхней плоской части крышки я часа два вырисовывала витиеватый инициал «G».

— Нравится? — ну давай, давай, погладь мое ЧСВ.

— Ещё спрашиваешь! — наклонившись ко мне, мужчина чувственно и благодарно чмокнул меня в губы. — А мыть можно?

— Только не горячей водой, — отставив полупустую кружку на столик, я переползла поближе к Гене, забралась ему под бочок.

— Как я счастлив, что тогда позвонил именно в твою квартиру, — умиротворенно вздохнул он, заставив меня захихикать.

— Да, я тоже, — он наклонился вперёд, вытаскивая здоровую коробку из-под столика, и у меня закрались нехорошие подозрения, — ты серьезно?

— Открывай давай, — он так довольно улыбался, что я со вздохом разорвала упаковочную бумагу.

Да, ноутбук. Вернее, ультрабук. Подороже того, который я себе присмотрела, но, к счастью, не самый дорогой, какой только можно найти.