Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда

Этот сдвиг в сторону самоанализа был медленным, но уверенным. В течение месяцев одиночного заключения главной целью Стивена было выжить. Свободный от отвлекающих мыслей о других людях и о перспективах, он предавался размышлениям о несправедливости всего происходящего. Мысли о том, что он сам виноват в случившемся, не приходили ему в голову. Но после освобождения из одиночной камеры – сначала в тюрьме округа Страффорд, а теперь и здесь – Стивен встречал все больше и больше других заключенных. У всех были собственные истории, собственные причины и собственные чувства по поводу прошлых деяний. Часто они признавали, что поступали неправильно.

– Многие заключенные, с которыми я сталкивался в Америке, казались нормальными, устойчивыми, умными и полными раскаяния людьми, – объясняет Стивен. – Американские законы о наркотиках таковы, что относительно незначительное в Великобритании преступление в США может привести к многолетнему тюремному заключению. Это означало, что многие из этих людей жили практически нормальной жизнью до того, как попали в тюрьму.

Стивен подружился с заключенным по имени Майкл. Этот невысокий подтянутый светловолосый мужчина лет тридцати с небольшим был приговорен к девяти годам заключения за подделку денег и поставку амфетаминов. Майкл читал философские книги в мягких обложках. Он следил за мировыми событиями и говорил серьезно, буквально тоном преподавателя. Они вдвоем часами обсуждали, что происходит в окружающем их мире, экономическую катастрофу, которая к тому времени, в конце декабря 2008 года, спровоцировала худший спад мирового рынка с 1929 года. Будучи фальшивомонетчиком, Майкл не понаслышке знал, какую ценность обычные люди придают полученным в банке бумажкам, и понимал, что стремление современного общества к наживе – в ущерб всему остальному – никогда не излечится. В этот самый момент на другом конце города, в столичном исправительном центре на Манхэттене, мошенник по имени Берни Мэдофф, одетый в такую же коричневую робу федеральной тюрьмы, что и Стивен с Майклом, ждал суда за организацию финансовой пирамиды, которая, как утверждали прокуроры, привела к обману инвесторов на шестьдесят пять миллиардов долларов. Майкл правильно предсказал, что Мэдофф проведет остаток своей жизни за решеткой. Но, продолжил он, в то время как тюрьмы будут по-прежнему заполняться обычными людьми, которые стали преступниками в условиях экономического спада, большинство виновных просто избегут потерь, спровоцированных ими же с помощью многомиллиардных выплат.

Даже Стивен выразил некоторые сомнения по этому поводу. Но это оказалось правдой. Генеральный директор банка Lehman Brothers Дик Фулд – «Горилла Уолл-стрит» – заработал почти пятьсот миллионов долларов за время своего пребывания на посту главы банка, которое закончилось вместе с закрытием учреждения. Стивен спросил Майкла, почему тот вообще стал преступником.

– Я хотел лучшей жизни для своего сына, – ответил Майкл.

Примерно через неделю наступил канун Нового года. Все заключенные в следственном изоляторе Бруклина к полуночи уже несколько часов как находились в своих камерах, но они ликовали, кричали и хлопали по решеткам, приветствуя наступивший 2009 год. Стоя в темной камере, Стивен прижал ладони к узкому окну и выглянул наружу. Он видел, как в воде отражаются очертания Манхэттена, внезапно освещенного миллионом разноцветных мигающих огоньков. В последний раз Стивен видел фейерверк много лет назад, на набережной Сидмута, когда был маленьким мальчиком. Вместе с отцом он тогда возвращался домой через небольшой приморский городок, расположенный на природе, между морем и скалами. Стивен вернулся в свою тесную крохотную спальню, заполненную книгами, окаменелостями и плакатами с изображением планет, и заснул в своей постели, гадая, вернется ли его мама на следующий день домой.

Стоя в камере, дрожа от холода в тюремной робе, наблюдая, как Эмпайр-стейт-билдинг окрашивается то в красный, то в белый, то в синий цвет, Стивен наконец с особой четкостью осознал реальность происходящего. Это не приключение. Он не Робин Гуд.

– Я просто помню, как подумал… что я здесь делаю?

20

Стивен прилетел из Стамбула неустрашенным. Он вернулся в Вустер, посещал лекции, писал эссе и проводил долгие дни в одиночестве, гуляя на природе, делая карандашные наброски холмов и рек и сочиняя стихи об окружающем мире. Стивен по-прежнему представлял, какой будет Организация. В то время как другие студенты соревновались за внимание и одобрение преподавателей во время семинаров, Стивен почти всегда молчал, и на его губах иногда появлялась та же таинственная полуулыбка, которую Лиза Джекли помнила с похорон их отца.