Необыкновенная история про Эмили и её хвост

Я все равно попыталась сопротивляться неизбежному. Бесполезно, разумеется. Мои ноги онемели и склеились. К тому же я как идиотка выплыла на середину бассейна.

Рванула к бортику, таща свое тело сквозь толщу воды и стараясь держать ноги неподвижно, чтобы они не превращались в хвост. «Быстрей, быстрей, надо успеть», – думала я, молотя руками как сумасшедшая.

Наконец я выбралась на бортик, хватая ртом воздух. И как раз вовремя! Едва вытянув ноги из воды, я почувствовала, что превращение отступило. Дрожа и задыхаясь, присела на краю бассейна.

– Ты не поранилась? – ко мне подбежал Боб.

– Ой, моя щиколотка! – захныкала я, хватаясь за ступню. – Кажется, я ее подвернула.

– Как это случилось? – Боб нахмурился.

Я уже собиралась сказать ему, что поскользнулась, как вдруг увидела издевательски ухмыляющуюся Мэнди. С какой стати позволять ей выйти сухой из воды?

– Мэнди меня толкнула, – сказала я.

– Вот оно что. Тогда вы обе на сегодня отстраняетесь от занятий. Ты иди на скамейку, – сердито приказал он Мэнди. – А тебе, – обратился он ко мне, – лучше сегодня не перенапрягать голеностоп. Все, класс, спектакль окончен, – хлопнул он в ладоши. – Давайте наконец приступим к уроку.

Дрожа, я похромала обратно в раздевалку. Однако дрожала я не от холода, а от слов, которые Мэнди прошипела мне так тихо, что никто, кроме меня, их не услышал:

– Ну погоди, селедка сушеная, тебе это просто так с рук не сойдет.

***

Шона бодро плыла впереди, а я тащилась за ней, вяло шлепая хвостом. До места кораблекрушения оставалось совсем немного. На черном безлунном небе сияли звезды.

– Уже близко. – Шона ушла под воду.

Я последовала за ней, держась в паре метров. Вскоре сквозь водоросли и подводные скалы пробился манящий золотой блеск.

– Шона, а может, не надо? – выпалила я. – Какой смысл?

– Но ты же согласилась… – Шона подплыла ко мне.

– Все напрасно. Джейк вовсе не мой отец.

Шона вытаращила глаза.

– Мой отец нас бросил. Как я и думала.

И я рассказала ей то, что узнала от мистера Бистона, упомянув и о его странной завуалированной угрозе.

– И ты ему поверила? – спросила Шона, когда я закончила.

А зачем смотрителю было лгать? За последние три дня я задавала себе этот вопрос, наверное, раз сто. Не то чтобы я безоговорочно ему поверила, но уж лучше это, чем тщетная надежда.

– Я была совершенно уверена… – Шона оглянулась на корабль. – Послушай, раз уж мы все равно здесь, может, все-таки сплаваем?

– Какой смысл?

– Ну а что мы теряем? К тому же я хотела тебе кое-что показать. Помнишь дверь в конце коридора?

Действительно, почему бы и нет? Корабль не имел ко мне никакого отношения. Бояться было нечего.

– Ладно, поплыли, – согласилась я.

***

Мы вновь проникли в темный коридор, ведя руками по осклизлым стенам. Я старалась не смотреть на рыбу с раззявленной зубастой пастью, неотступно следовавшую за нами.

– Так что ты собиралась мне показать? – поинтересовалась я у Шоны.

– Знак на двери. В прошлый раз у меня это совершенно из головы вылетело.

– Какой еще знак?

– Трезубец.

– Что за трезубец?

– Символ Нептуна. Он всегда носит трезубец с собой. На случай, если потребуется устроить бурю или сотворить остров.

– Остров? Он может творить острова?

– Под настроение – а случается такое, прямо скажем, нечасто. Куда чаще наш царь устраивает жуткие бури. – Глаза Шоны заблестели, как всегда, когда она говорила о Нептуне. – Поговаривают, что с помощью трезубца он может даже превратить любого в камень. Его дворец буквально набит окаменевшими тварями. Я слышала, это те, кто когда-то посмел ослушаться царя. Одним взмахом своего трезубца он может топить корабли, взрывать вулканы или закатывать богатые пиры.

– Клево!

Наконец мы добрались до двери.

– Смотри! – Шона показала на верхний угол.

Там была медная табличка с гравировкой. Изображение почти стерлось, однако ошибиться было невозможно: картинка была точь-в-точь как на ключах мистера Бистона.

– Но это же… это… – Я сунула руку в карман куртки. – Нет, не может быть, невозможно!

– Ты о чем? – Шона приблизилась ко мне, и я показала ей брелок. – Где ты это взяла?

– Это брелок мистера Бистона.

Ерунда какая-то, наверняка я ошибаюсь.

– Акулья печенка! – выдохнула Шона. – То есть ты думаешь…

Ее слова потонули в окружающем безмолвии. Что я могла думать? Я уже не знала, что и думать.

– Попробуем? – Шона взяла у меня ключ.

Я с изумлением наблюдала, как ключ мягко поворачивается в замке. Дверь открылась.

Не говоря больше ни слова, мы вплыли внутрь, оказавшись в небольшом кабинете. Там обнаружился невысокий стол, заваленный ламинированными папками и прижатыми камнями бумагами, перед которым стоял прибитый к полу табурет. Шона подплыла к столу, подняла руку и за что-то дернула. Вспыхнуло оранжевое сияние. Я заморгала, привыкая к свету, и, подняв глаза, увидела, что с потолка свисает какое-то змееобразное существо с леской на хвосте.

– Электрический угорь, – пояснила Шона, и мы переглянулись. – Интересно, а второй ключ от чего?