Необыкновенная история про Эмили и её хвост

– Пап! – произнесла я вслух это странное слово. – Она там меня ждет. Нельзя, чтобы ее тоже посадили в тюрьму. – Я подплыла поближе к отцу. – Мама ведь даже плавать не умеет, – добавила я тихо.

– Не умеет? – Он расхохотался. – О чем ты, дочка? Пенни плавает как рыба. Лучше всех, за исключением русалок, конечно.

Моя мама? Плавает как рыба? Настала моя очередь хохотать.

– Наверное, это умение исчезло вместе с воспоминаниями, – грустно предположил отец. – Мы плавали с ней повсюду. Она специально посещала курсы подводного плавания, чтобы не отставать от меня. Мы были даже на затонувшем корабле. Там я и сделал ей предложение.

– Она до сих пор тебя любит, – повторила я.

– Да, наверное. – Он подплыл к столу, я последовала за ним.

– Что это, пап?

На вбитом в стену рыболовном крючке висел листок. Стихи?

– Это про меня, – печально сказал он.

– «Покинутый тритон», – прочитала я.

Пробежала глазами строчки и ахнула: «Янтарные своды, жемчужный пол».

– Но это же… это…

– Да-да, сентиментальные, полузабытые вирши.

– Но я знаю, о чем эти стихи!

– Ты видела затонувший корабль, малышка? – Папа поднял на меня глаза.

– Ага, мне Шона показывала. Это моя подруга. Она русалка.

– Ты была там вместе с матерью?

– Что ты! Она вообще не знает, что я туда плавала.

Отец уронил голову.

– Однако стихи она не забыла! – добавила я и, сдернув листок, продекламировала: – «И покинула навеки морского царя».

– Да, именно так заканчивается стихотворение.

– Нет, не так!

– То есть?

– Не так все заканчивается!

– Ну как же? – Отец подплыл ко мне и взял листок. – Вот две последние строчки.

– В стихах – может быть. – Я вырвала листок обратно. – А твоя история заканчивается по-другому! В ней никто никогда не покидал морского царя.

– Ты меня совершенно запутала. – Отец почесал затылок.

– Наша лодка зовется «Морской царь»!

– Верно, – сказал отец, и его глаза затуманились, как затуманились прежде глаза матери. – Я помню, как мы ее переименовали. Совсем забыл, как она называлась прежде. Но, видишь ли…

– И мама никогда не покидает лодку! Теперь-то я знаю, почему. Это из-за тебя! Она не смогла тебя покинуть. И ты вовсе не покинутый тритон.

– Ты правда так думаешь? – Джейк засмеялся и вновь обнял меня, уткнувшись подбородком в мой лоб. Его кожа пахла морской солью. – Послушай, детка, тебе пора уходить, – сказал наконец он.

– Но я же только что пришла!

– Скоро пробьют склянки к обеду. Надо тебе как-то отсюда выбираться. Не знаю, как ты сюда забралась, моя жемчужинка, но мы же не хотим, чтобы тебя здесь застали? Иначе ты рискуешь застрять здесь навеки.

– Ты не хочешь меня больше видеть?

Он взял меня за руки и посмотрел мне в глаза. Мы оказались в принадлежащем только нам двоим мире.

– Я хочу, чтобы ты осталась живой, Эмили, была свободна и счастлива. И не желаю, чтобы тебя заперли в этом отвратительном месте до конца твоих дней.

– Мы никогда больше не увидимся.

– Я что-нибудь придумаю, моя жемчужинка.

Мне очень понравилось, что отец так меня называл.

– Плыви, – сказал он, открывая дверь, и быстро посмотрел направо-налево.

– Папа, а почему дверь не заперта? – запоздало удивилась я.

Он молча указал на металлическую бирку, приколотую к хвостовому плавнику.

– Тебе больно?

– Нет, но из-за нее не переплыть через порог, – он кивнул на дверной проем. – Поверь, я знаю, о чем говорю. Только попробуешь, и стены словно начинают тебя плющить.

– Ты уже пытался?

– Такого никому не пожелаешь. – Отец потер лоб, как будто с размаху им врезался.

– Зачем же тогда двери? – хихикнула я.

– Для пущей безопасности. – Он пожал плечами. – Они запирают их по ночам, понимаешь?

– Наверное, да.

Я вдруг припомнила слова мистера Бистона о том, что мой отец удрал, потому что не захотел обременять себя ребенком. Но ведь смотритель врал? Или нет?

– Что с тобой, малышка?

– А может, я тебе просто не нужна? – промямлила я, опустив глаза на свой трепещущий хвост.

– Что?! – Он взмыл чуть не к потолку.

Отец так расстроился, что я тут же пожалела о своих словах.

– Взгляни. – Он схватил со стола стопку непромокаемой бумаги и протянул мне. – Прочитай любое.

Я робко приблизилась.

– Ну же! – поторопил он меня. – Хотя бы вот это. – Он дал мне один листок.

Это оказались стихи. Я прочла вслух:

– Не ведал я, что черный день придет,
Злой рок мою дочурку отберет!
Тоскую дни и ночи напролет,
Увы, никто ее мне не вернет.

– Это из ранних, если честно. – Он смущенно теребил колечко в ухе. – У меня есть и получше.

– То есть ты сам… – Я не могла отвести глаз от стихотворения.

– Ну да. Украшения, стишки… Не отец, а кладезь талантов, правда? – Он состроил дурашливую гримасу.

Прежде чем я успела ответить, взвыла сирена, похожая на школьную пожарную тревогу. Я зажала уши ладонями.

– Обед! Они скоро будут здесь! – Отец порывисто обнял меня. – Спасайся, Эмили!

– А можно я возьму с собой твои стихи? – попросила я.

Отец сложил листок вдвое и отдал его мне, затем снова крепко обнял меня.