Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

Что-то в тоне её голоса заставило Борю немедленно вскочить и броситься в столовую. Анна Николаевна сидела за столом и как-то машинально мыла в полоскательнице рюмки, чашки, блюдца, составляя вымытые на поднос. Она молча указала Боре на полотенце, он взял его и начал вытирать посуду. Он заметил, что лицо его тётки какое-то необычное: немного растерянное и грустное. Она несколько раз взглянула на мальчика, как бы решая что-то про себя, и наконец заговорила:

– Ты, Борис, поди, думаешь про меня теперь очень плохо? Ведь ты уже большой, не ребёнок, ты много читал. Я вот думала, разговаривать ли мне с тобой на эту тему или нет, решила лучше поговорить. Поймёшь ты меня – хорошо, нет – ну что ж, я, по крайней мере, выскажу тебе всё. Зачем? Я и сама не знаю… Просто мне хочется поделиться с кем-нибудь более или менее близким своими мыслями. А ты ведь, как ни говори, мой племянник (между прочим, это был первый и единственный раз за всё время, когда Анна Николаевна назвала Борю «мой племянник»).

Помолчав немного, она продолжала:

– Ты знаешь, я очень люблю твоего дядю Митю и, наверно, никогда ни на кого не променяю, не изменю ему, хотя при наших ссорах и говорю обратное. Но жить так, как он, я не могу. Понимаешь, мне скучно, очень скучно! Он всё время занят на работе, дома тоже своими делами занят, кроме того, очень часто уезжает. Его знакомые, которые иногда у нас бывают, это чопорные, скучные и благовоспитанные люди, я с ними и говорить-то не умею. Я им, а они мне неинтересны, в их присутствии мне становится скучнее, чем без них. А мои знакомые (Дмитрий их не любит) мне приятны, мне с ними весело, свободно, у нас общие интересы, общий разговор. И разве уж это так плохо, что я с ними встречаюсь? Честное слово, меня ни в чём предосудительном обвинить нельзя. Я боялась, что ты или Костя, рассказав об этих встречах дяде Мите, взволнуете его. Он поймёт всё это не так, как нужно, может поссориться с Николаем Васильевичем, а это повредит прежде всего ему самому, да и мне. Вот поэтому я вас и удаляла. Вот, Борис, всё, я рассказала тебе правду. Поверь, ни одному бы из родственников моего мужа я бы не сказала и десятой доли того, что сказала тебе, но к тебе у меня какое-то особое отношение…

Впоследствии Борис Алёшкин не раз задумывался, почему именно с ним, пятнадцатилетним мальчишкой, была так откровенна его тётка. Лишь через много лет, когда ей уже было далеко за 60, а ему перевалило за 40, он поверил, что она действительно относилась к нему совсем по-другому, чем к прочим родственникам дяди, и, видимо, это отношение он сумел завоевать у неё своим сердечным отношением к её сыну, трудолюбием и развитостью, намного превосходившую его возраст.

Многим может показаться странной такая исповедь молодой женщины перед глупым юнцом, но, однако, так было.

Закончив свой монолог, Анна Николаевна, взглянув на Борю, спросила:

– Ну, так как же ты поступишь? Будешь меня укорять в чём-нибудь или дождёшься приезда дяди и расскажешь ему о том, как его распутная жена здесь пьянствует без него? А?

Во время рассказа тётки Борис продолжал машинально тереть одну и ту же чашку. После её вопроса он точно проснулся. Почему-то он показался сам себе непорядочным. Ему было стыдно своих предположений и своего плана поведения, который тётка так хорошо предугадала. Он взглянул ей в глаза и совершенно неожиданно для себя сказал:

– Дяде Мите я ничего говорить не буду.

– Спасибо, другого ответа я от тебя не ожидала. Теперь, когда ко мне будут приходить гости, я тебя отсылать из дома не буду, если ты сам не захочешь. И ты сможешь убедиться, что всё, о чём я тебе рассказала, правда. Разве что из-за Кости – его иногда придётся всё-таки уводить. Он ещё мал и может что-нибудь наболтать дяде. Ну, да об этом мы ещё поговорим, а сейчас иди занимайся, я, наверно, тебя от уроков оторвала. Я сама доубираю посуду. Вон и Надя из спальни вышла. Что, уснул Костя? – обратилась она к Наде, протиравшей заспанные глаза. Укладывая мальчика, она и сама задремала. – Ты сегодня оставайся ночевать у нас, уж поздно, ляжешь спать в кухне на раскладушке.

Откровенный рассказ Анны Николаевны после длительного последующего размышления хотя и не заглушил у Бориса всех его сомнений, но тем не менее он до конца своего пребывания у дяди ни одним намёком, ни одним словом не выдал тайну между ним и тёткой о её встречах со своими знакомыми.