Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 1

Подстерегала траловый флот и другая беда. Суда были паровые, отапливались углём. Запасов угля, погружаемого в трюмы, хватало на три-четыре недели, а тральщики уходили в район Охотского моря и Камчатки на несколько месяцев. Они могли вернуться во Владивосток только тогда, когда загружались полностью рыбой, выполнив план, или тогда, когда кончалась навигация. Значит, тральщики надо было пополнять углём на месте лова или вблизи него, ведь от Камчатки до Владивостока — 5–6 суток хода. Своих угольщиков у Тралового треста не было, нанимать грузовые пароходы в торговом флоте было трудно и очень невыгодно. В то же время в районе Рогатина на Сахалине (северном) имелись угольные рудники, добывавшие уголь хорошего качества. Однако уголь этот сбыта не находил, и копи еле-еле существовали. Траловый трест мог бы стать хорошим потребителем этого угля, но там не имелось нужных причалов и, самое главное, не было грузчиков. В то время погрузка угля на все суда производилась вручную. Следовательно, грузить уголь пришлось бы членам команды, а для этого их нужно как-то мобилизовать, ведь никто из них не нанимался в грузчики. Естественно, что парторг треста Зыков избрал для себя это узкое место, направился на Сахалин, где и находился всё лето 1932 года, организуя снабжение тральщиков в Охотском море.

Другие десять судов вели лов в заливе Петра Великого. Руководить их работой, находясь на одном из них, должен был сам директор треста. Кроме того, ему же приходилось вести беспрерывную войну с рыбзаводами и промыслами, заставляя их принимать улов сейнеров. Немудрено поэтому, что внутренняя жизнь Тралового треста, переезд в новое помещение, организация снабжения экипажей судов, финансовые проблемы, комплектование кадрами команд, подбор работников аппарата треста — всё это лежало на плечах малоопытного, а в некоторых вопросах и просто неграмотного заместителя директора треста Алёшкина. Эти и многие другие вопросы решались Борисом очень часто не по знанию дела, а интуитивно, что, конечно, приводило к многочисленным ошибкам. В то же время решение каждого нового вопроса, обсуждение его с тем или иным опытным работником, а таких в тресте становилось всё больше и больше, повышало знания, увеличивало его опыт. Так как работа требовала большой оперативности, быстроты, или, как тогда часто говорили, темпов и темпов, то и комплекс самых разнообразных знаний Алёшкину приходилось накапливать тоже быстрыми темпами. Помимо способностей требовалось ещё и время, поэтому нет ничего удивительного в том, что Борис, уходя из дома ранним утром, иногда возвращался в 12 часов ночи. Не следует забывать, что к его основной работе добавлялась и общественная.

Его жена, заведуя секретным отделом такого крупного учреждения, как Дальснабсбыт, тоже частенько задерживалась на работе допоздна. Тут уж семью Алёшкиных выручала Вера, сперва забиравшая их дочь из детского сада домой, а с переездом сада на лето в район 26 километра и сама выехавшая с Элой в качестве сверхштатной воспитательницы.

Летом 1932 года в жизнь Алёшкина опять вмешались работники военкомата. В июне он был вызван в военкомат, проэкзаменован специальной комиссией по политическим вопросам, и, хотя его ответы были не очень-то удовлетворительны, ему присвоили новое звание «КП-5». Перевод его из строевого состава в политический был вызван его новым положением — теперь он стал политруком роты. Менее чем через месяц новоиспечённого политрука призвали на переподготовку и направили в одну из частей, расположенных на станции Раздольная. Произошло это как раз тогда, когда в тресте, кроме Бориса, никого из руководителей не было. Алёшкин, заперев свой стол и кабинет, уложив в сейф все секретные документы, вынужден был выполнять предписание военкома.

Следует заметить, что до сих пор в Траловом тресте не могли подобрать работника в спецчасть, поэтому Борису приходилось не только контролировать секретную работу, а фактически и самому её исполнять: составлять мобпланы, вести соответствующую переписку и т. д., а в последнее время дел здесь прибавилось. Все тральщики, помимо своего рыболовного назначения, в случае необходимости должны были оказаться способными проводить боевые операции, поэтому на каждый тральщик требовалось установить кое-какое артиллерийское вооружение, а для этого сами суда пришлось соответственно перестроить: понятно, что изготовленные за границей тральщики нужных приспособлений не имели, надо было срочно их сделать здесь.