Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

Почти сразу после ухода санитара лектор уснул. В медсанбате было по-мирному тихо, артиллерийская канонада редко доносилась откуда-то издалека, как слабый гром. Слышалось потрескивание от мороза деревьев, окружавших домик, а также весёлое гудение огня в раскалённой печурке, находившейся от ног спящего менее чем в метре.

Прошло около получаса, было жарко. Спящий непроизвольно сбросил с себя тёплое ватное одеяло, и край его попал на раскалённую стенку печки. Оно затлело, а через несколько минут вспыхнуло пламенем. Едкий дым, нестерпимый жар и яркий огонь разбудили лектора. Сначала он не мог понять, что происходит, но, когда заметил, что одеяло на полу превратилось в костёр, а языки пламени уже лижут стенки домика, он с криком «пожар!», закутавшись в простыню, босиком выскочил наружу.

Начавшийся пожар по дыму, выбивавшемуся из окна и отблескам пламени, исходившим изнутри помещения и хорошо заметным в темноте ночи, уже обнаружил и дежурный по батальону. Он поднял по тревоге санитаров, живших в бараке, на бегу стукнул в окошко командира медсанбата и, крикнув «пожар», бросился к горевшему домику.

Дежурным был старшина Бодров. Он подбежал как раз в тот момент, когда из домика выскочил перепуганный гость. Старший батальонный комиссар, прыгая босыми ногами по снегу, смог только протянуть руку к домику и испуганно крикнуть:

— Там! Там!..

Бодров, взглянув на пострадавшего, сразу понял, что «там» остались все его вещи. Не раздумывая, он бросился в горящий домик. К этому времени пламя уже охватило все стены. Схватив в охапку вещи гостя, лежавшие около кровати и по какой-то счастливой случайности, не охваченные огнём, Бодров успел прихватить снаряжение с наганом и полевую сумку и, задыхаясь, получив несколько ожогов лица и рук, выскочить на улицу.

К этому времени около пылавшего домика собралось почти всё население медсанбата. Был уже тут и Алёшкин. Вместе с Прохоровым они руководили деятельностью санитаров, дружинниц и остальных, пытавшихся забросать снегом горевшее строение. Снег бросали лопатами, вёдрами, тазами и просто руками.

Минут через двадцать пожар был ликвидирован. Обгоревший остов домика сохранился, но всё, что находилось внутри — постель, стол, табуретка, часть разложенных на столе бумаг и оставшиеся под кроватью новенькие хромовые сапоги гостя, сгорело.

Пострадавшего сразу же увели в госпитальную палату, уложили в постель, обтёрли озябшие ноги спиртом и укрыли тёплыми меховыми одеялами. Туда же Бодров принёс всё спасённое им имущество.

Первое, что сделал лектор, — схватил гимнастёрку и засунул руку в её левый нагрудный карман. Его партийный билет был на месте и не повреждён! Он с чувством пожал Бодрову руку и сказал:

— Товарищ старшина, я вам обязан больше, чем жизнью, вы спасли мою партийную честь! Ведь выскакивая из горящего домика, я, прежде всего, должен был подумать о спасении своего партийного документа, тем более что гимнастёрка-то лежала рядом со мной!

Бодров, между тем, решил сразу же начать расследование дела. Он понимал, что за это происшествие могут строго спросить и с него, как с дежурного, и с командира батальона.

— Как случился пожар? Почему дежурный санитар оставил без присмотра печку? — спросил он гостя.

Тот ответил:

— Во всём виноват я сам, я его отправил спать.

— Почему же он мне ничего не доложил? — снова спросил Бодров.

Конечно, на этот вопрос лектор ответить не мог. В наказание за своё легкомыслие, а вернее, неосведомлённость в обращении с железными печурками, пришлось старшему батальонному комиссару возвращаться в Москву не в щёгольских сапожках, а в залатанных валенках (новых на складе медсанбата не оказалось).

Алёшкину, Фёдорову, Прохорову и дежурному старшине Бодрову пришлось спустя три дня пережить несколько неприятных часов, пока следователь Особого отдела дивизии расследовал это происшествие. Очень помогло письменное заявление уехавшего московского гостя, которое он написал по просьбе Бориса и в котором более подробно изложил события. Помогли и свидетельские показания врача и медсестры госпитальной палаты, присутствовавших при разговоре Бодрова с пострадавшим.

В результате расследования, которое впоследствии было утверждено командиром дивизии, комбату предложили улучшить организацию мер пожарной безопасности: завести багры, топоры, лопаты, которые следовало хранить в определённом месте. Кроме того, нужно было получить в обменном дивизионном пункте несколько огнетушителей и разместить их на всей территории батальона. Раньше этот инвентарь и огнетушители имелись только в расположении автовзвода и склада горючего. Пока шофёры с огнетушителями прибежали к месту происшествия, пожар был уже ликвидирован.

Командиру медсанбата предлагалось наказать своею властью санитара за то, что он, хотя и по приказу старшего командира, оставил пост и не доложил о об этом своему непосредственному начальнику, старшине Бодрову. Санитар получил три наряда вне очереди.