Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1

Это был очень трудный переезд, во-первых, потому, что дополнительный транспорт не выделили. Свои машины могли за один раз увезти едва ли пятую часть всего имущества, а вместе с ним нужно было перевезти около ста раненых, находившихся на излечении. Кроме того, на передовую, где фашисты, получив подкрепление, сумели организовать оборону и остановить наступление корпуса, почти беспрерывно следовали новые воинские части, и на единственном понтонном мосту, наведённом через Нарву, и подступах к нему постоянно скапливались пробки, останавливающие движение иногда на несколько часов, поэтому машины госпиталя, следовавшие, так сказать, против течения, вынуждены были простаивать часами. Таким образом, если на левый берег Нарвы 27 госпиталь переправился за одни сутки, проделав путь в 35 километров, то на переезд назад, на расстояние всего в десять километров, пришлось затратить целых три дня.

Прибыв на новое место, госпиталь получил распоряжение полностью не развёртываться, а лишь создать возможность оказания нужной помощи тем, кого привёз с собой. Поступление новых раненых почти прекратилось, это произошло потому, что медицинские учреждения соединений корпуса (медсанбаты), как только их дивизии своё продвижение вперёд приостановили, развернулись и начали принимать раненых, направляя их после обработки в госпитали второй линии.

В этот период госпиталь Алёшкина спешно приводил себя в порядок: получил из отдела кадров армии необходимое пополнение, отремонтировал повреждённые палатки (а дыры от осколков, иногда значительные, были почти в каждой). Для ремонта использовали остатки разбитых палаток, так как их восстановить уже было невозможно.

В лесу, также состоявшем преимущественно из мелколесья, построить каких-либо более или менее стационарных помещений, землянок и бараков не удалось. Все ранее привезённые части разборных конструкций пришлось бросить на левом берегу Нарвы, поэтому персонал опять ютился в шалашах, наскоро построенных из осиновых деревцев, переплетённых ивовыми прутьями. Сверху всё это укрывалось плащ-палатками.

В одном из таких шалашей жил и Алёшкин с Игнатьичем и Джеком, они опять остались втроём. За Сильвой через два дня после отъезда Тынчерова явился его Вася. Собака никаким образом не хотела забираться в машину, чем тот её только не приманивал. Пришлось Игнатьичу садиться вместе с ней, только так и удалось переправить её в штаб армии. Игнатьич рассказывал, что, когда он уезжал, Сильва, привязанная у дверей домика Тынчерова, металась, лаяла (чего с ней никогда не бывало) и даже выла. Он сказал Борису:

— Жалко мне её! Недолго она у нас побыла, а смотрите, как к нам привыкла.

В это время у Бориса было очень много работы, сперва — хирургической на участке, почти насквозь простреливаемом минами. Ситуация осложнялась потерей многих хорошо известных ему по прежней работе помощников и помощниц, утратой имущества, неимоверно трудной обратной передислокацией. Каждый рейс ему приходилось сопровождать самому, так как иногда только его майорские погоны и напористый характер позволяли пробиться колонне машин госпиталя на правый берег Нарвы сквозь части, следовавшие в противоположном направлении. Затем обустройство на новом, хотя и более безопасном, но крайне неудобном для размещения месте. Всё это требовало очень большого напряжения, а Борис, видимо, ещё не вполне оправился после болезни, перенесённой в июне, он стал чаще чувствовать боли в области сердца.

Так прошёл почти весь август 1944 года. К концу его с помощью приданной автороты 27 госпиталь вновь начал передислокацию, на этот раз на север, по правому берегу Нарвы, в район деревни Радовелли, где и остановился, выйдя на основную линию наступления 8-й армии.

От начсанарма Алёшкин получил приказ следовать за наступающими частями, не развёртываясь, до специального приказа или внезапной остановки корпуса. Наступление войск происходило стремительно, без крупных и длительных боёв. Раненых поступало очень мало, и их направляли в обогнавшие двадцать седьмой госпитали первой линии, а он продолжал двигаться в составе тылов корпуса, не развёртываясь, проделав за восемнадцать дней сентября более четырёхсот километров, пройдя Ленинградскую, Новгородскую и часть Псковской областей. Весь персонал госпиталя, в том числе и его начальник, за эти дни, не будучи чем-либо занятыми, сидя в машинах, лишь изредка делая недлительные привалы, главным образом, для приёма пищи или кратких ночёвок, основательно отдохнули. Правда, спали прямо на земле — тут же, под машинами, но стояла тёплая пора и не было дождей. У Бориса исчезли боли в сердце, он чувствовал себя вполне здоровым и работоспособным.

В середине сентября госпиталь вместе с частями армии передислоцировался на левый берег реки около города Нарва, и дальнейший путь продолжал по Эстонии.