Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1

Прошло около получаса, Борис и Захаров, ехавшие на «козлике» метров на триста впереди своей колонны, увидели на этой же дороге колонну танков и автомашин. Они двигались вперёд почему-то очень медленно. Когда госпитальная колонна догнала последние машины, то Алёшкин, свернув с дороги, на своём «козлике» попытался обогнать колонну, чтобы выяснить причину такого медленного движения. Но старший лейтенант, ехавший в кабине последнего грузовика (в кузове его сидело человек двадцать бойцов), открыл дверцу и, высунувшись наполовину, сердито закричал:

— Куда вас чёрт несёт, подорваться хотите?! Возвращайтесь на дорогу и следуйте за нами!

Этот грубый окрик разозлил Бориса, но Захаров, видимо, разобравшись, в чём дело, толкнул Лагунцова в спину и, приказав ему остановиться, спрыгнул на землю и бегом по обочине дороги побежал за уходившим грузовиком.

Алёшкин, хоть и злился, а вынужден был вернуться на шоссе, тем более что и остальная часть его колонны уже успела их догнать. Захаров потом рассказал, что, оказывается, отступавшие немцы, чтобы задержать продвижение наших войск, заминировали дорогу и прилегающие к ней участки земли. Не желая понапрасну рисковать машинами и людьми, командование 109 корпуса выдвинуло вперёд группу сапёров. Они шли пешком и почти через каждые пятьсот метров обнаруживали и обезвреживали несколько десятков противотанковых и противопехотных мин, укрытых на дороге или рядом. Почти все мосты, а их, хотя и маленьких, было много, оказались заминированы, некоторые и взорваны. На объездах тоже находили мины.

Эта работа требовали много времени и труда. Колонна танков и автомашин вынуждена была двигаться черепашьим шагом, чуть ли не со скоростью пешехода. Только когда до Таллина оставалось около пяти километров, и сапёры установили, что дальнейший путь свободен от мин, танки развернулись, веером охватывая все входящие в город с востока и севера дороги, и вырвались вперёд. На них ехало около двухсот красноармейцев, а грузовики с остальными бойцами помчались по основному шоссе. В полукилометре за ними следовала и колонна госпиталя № 27.

Всё это происходило в течение 21 сентября и в ночь на 22 сентября.

Глава четырнадцатая

Ранним утром 22 сентября 1944 года машины госпиталя въехали на одну из окраинных восточных улиц Таллина, там же оказалась и колонна опустевших грузовиков, перевозившая пехоту. От шофёров удалось узнать, что в северо-восточной части города немцев уже нет. Танки встретили только остатки их войск в порту во время погрузки на пароходы, там и завязался бой. На помощь танкам бросилась и пехота. Бой ещё продолжался.

Действительно, где-то впереди слышались выстрелы танковых орудий, звуки пулемётной и автоматной стрельбы. От одного из шофёров удалось узнать, что часть фашистов, не успевшая прорваться в порт, повернула на юго-запад, стремясь пробиться в сторону города Пярну и к острову Эзель. За ними направилось несколько танков, вместивших около двух рот автоматчиков.

Раз идут бои, значит, появятся и раненые. Госпиталю необходимо срочно развернуться. Но где? Соседние жилые дома были настолько малы и неудобны, что в них госпиталь не развернёшь. Недалеко имелась поляна, очевидно, физкультурная, может быть, футбольное поле. В крайнем случае там можно было бы установить захваченную палатку, но как быть с остальными отделениями и размещением личного состава?

Борис и Захаров решили расспросить местных жителей, нет ли поблизости какой-нибудь школы, казармы или хотя бы большого барского особняка. Им повезло, в первом же доме, куда они зашли, из открытого люка подвала выглянул старик. На вопрос Алёшкина, понимает ли он по-русски, старик кивнул головой и, выбравшись наружу, прислушиваясь к отдалённой стрельбе, спросил:

— Господин командир, а здесь стрелять не будут?

— Нет, уже не будут. Для вас война кончилась, обратно фашисты не вернутся, будьте спокойны, — ответил вместо Бориса Захаров.

Старик нагнулся в люк и что-то негромко сказал по-эстонски. Сейчас же из подвала вылезла маленькая старушка, за ней женщина, державшая на руках грудного ребёнка и последним мальчишка лет десяти. Все они, с опаской поглядывая на незнакомую форму военных, медленно отошли в угол кухни, в дверях которой происходил этот разговор. Старик снова обернулся к Алёшкину:

— Господин командир, мы так боялись, так боялись! Нам бургомистр и немецкие солдаты говорили, что Красная армия, когда придёт, будет всё разрушать и всех уничтожать.

— Да постой, — остановила его старуха, — ваш кушать не хочу? — повернулась она к Борису, по-русски она говорила гораздо хуже, чем муж. А её дочь (или невестка) и мальчишка, очевидно, и совсем не знали русского языка и смотрели на военных испуганными глазами.

— Спасибо, кушать мы не хотим, а вот не скажете ли вы, где здесь близко есть большой дом? — обратился Борис к старику.

— Большой дом? Здесь много больших домов. Зачем вам большой дом?

— У нас госпиталь, нам нужно здание для него.