Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира

Граф понимал, что упрек властелина имеет основание, и потому промолчал. Но хитрость его не удалась.

– Почему ты молчишь? – спросил голос.

– Я думаю, анализирую.

– Может, ты устал жить? Тебе наскучило бессмертие? Может, ты хочешь уснуть вечным сном, как все смертные па земле?

– Нет, я не устал жить, – сказал граф, чувствуя, как холодный пот выступил на висках.

– Ты не устал, – в голосе послышалась явная насмешка. – Может, ты считаешь, что бессмертие дается просто так? Не забываешь ли ты о своих долгах? Прошлые твои подвиги во имя зла не служат оправданием твоему безделью.

– Если вы упрекаете меня за то, что Катрин еще не превращена в зомби, то в этом моя вина незначительна. Мне было велено привезти ее в замок, что я и сделал. Но я могу тотчас отправиться к ней и выполнить вашу волю,

– Истину ли говоришь, что готов ее погубить?

– Истину.

– Тогда что же было на стеклянной веранде? Ты смотрел на нее с восхищением. Лицо твое было человеческим. Могу ли я это простить своему рабу?

– Прости, властелин. Эта была минутная слабость.

– Ты хочешь хитрить со мной? Кого ты собрался обмануть? Того, кто и создал обман.

– Я не хитрю, даю вам честное слово.

– Плевал я на твое честное слово! Недорого оно стоит. Я говорю, что ты хитришь, значит, это так.

Разговор принимал опасный для графа оборот. Туг одно неосторожное слово, и все может кончиться трагедией. Граф собрал все свои силы и сосредоточил волю на одном – не допускать ошибок.

– Может, я допустил промашку, – сказал граф. – Но это могло получиться случайно, без умысла.

– Снова ты говоришь неправду.

– Я стараюсь быть искренним.

– Тогда я тебе напомню. После завтрака на стеклянной веранде ты испугался своего внезапного чувства. Значит, ты сам себя боишься. Ты уже не тот, кто был тверже камня и безжалостней меча. Ты струсил и велел прекратить танец.

Все это было так, граф мог перед собой сознаться в правде. Ничего от Князя Тьмы нельзя было скрыть. Но разве он неразумно поступил, перестав видеться с Катрин?

– Это еще раз говорит о том, что ты трус, – проговорил голос, – что ты боишься самого себя. Ты подсунул Иона, чтобы реже видеть Катрин. Легко бросить камень за стену, не думая о том, на кого он может упасть. Великое дело – какой-то прохожий. Но трудно воткнуть нож в грудь другу. Мои рабы должны быть способны на последнее.

– Я совершу задуманное, не дрогнув, – обещал твердо граф.

И он удовлетворенно увидел, как зеркала чуть посветлели. Его слова наконец-то были услышаны.

– Я поверю тебе, – уже без раздражения проговорил голос. – Но это еще не все. В последние годы, граф, ты взял манеру влюблять в себя будущую жертву. Мне и самому поначалу казалось, что это интересная находка: в минуту счастья человек умирает. Нет, в этом что-то есть пикантное. Но ты стал постоянно так поступать. И я вдруг понял, что ты облегчаешь себе жизнь.

Снова в зеркалах заклубился черный с багряными проблесками дым, встревоживший чуть было успокоившегося графа.

– Мне тоже казалось это пикантным, – не нашел что-либо другое сказать в оправдание граф.

– Эта женщина слишком любит тебя, граф. Ты хоть знаешь это?

– Я старался, желая угодить вам.

– Я не о том говорю. Неужели ты не понял? Я говорю – слишком!

– Я понял, властелин.

– Что ты понял?

– На Земле не должно быть любви. Мы боремся с этим. А если этой любви слишком много в одном человеке, он представляет большую опасность.

– Ты правильно рассудил. На этот раз твоя жена должна узнать, кто ты.

Граф представил, как воспримет правду Катрин, какими глазами она посмотрит па него. Голос продолжал методично:

– Последние минуты ее жизни, а может, и дни должны быть ужасны. Она сполна должна заплатить мне за свою любовь. Никто из смертных не пережил того ужаса, который должна пережить она. И ты сам придумаешь без моей подсказки ту казнь, ту муку, которую она должна испытать.

– Я подумаю, – склонил голову граф.

– Это не ответ.

– Вы повелеваете, я исполняю.

Голос замолк, но изображение в зеркалах оставалось. И теперь оно было не таким зловещим. Все спокойнее становились краски, все медленнее менялись они.

– Посмотри налево, граф, – попросил голос.

Граф повернул голову и увидел в зеркале лицо одного из охотников за привидениями, с которыми привелось столкнуться в доме Майкла Синди.

– Ты узнаешь его?

– Да, – ответил граф, еще не понимая, к чему склоняется разговор.

– А этих?

Граф увидел остальных троих из той компании, которая искала нечистую силу в доме Синди.

– Я как-нибудь не так поступил с ними? – спросил осторожно граф. – Может, не надо было оставлять в живых?

– Это не мальчики, это воины, – отвечал голос. – Они много крови попортили мне, уничтожая привидения, посланные мною отравить, насколько можно, жизнь людей.

– Но какое отношение имею я к ним? – недоумевал граф.

– Они вышли на охоту, – сообщил голос.

– Должно быть, они это делают часто.

– На этот раз они охотятся на тебя, граф.

– Это смешно. Я с ними управлюсь в два счета.

– Не слишком ли ты уверен, граф? Я их не раз видел в деле.

– Их надо уничтожить?