«Необыкновенные похождения Аркадия из России». Том 2

После того случая у меня даже Мысль появилась сотворить в субботу днём на «Знаменке» небольшое чудо, в процессе которого накормить 5000 человек двумя рыбами и пятью хлебами.

Смысл затеи в том, что рыба у меня будет ТУНЦОМ весом по 700 кг. каждая (ведь в выборе рыб я не ограничен) и караваи по 25 кг. каждый. Вино к хлебу (и пиво к рыбе) мне на поляне “сотворить” не разрешат ввиду “сухости” местных правил, но даже рыбка с хлебом должна народ порадовать.

Тем более халявная. Ну а пиво можно заменить квасом.

Осталось найти повара, который запечёт целиком пару тунцов по 700 кг. каждый и погрузит их каждого (не поломав при этом!) на огромный поднос, и закрепит на нём как-нибудь. Думаю, что в два грузовика два таких тунца поместятся. Надо, чтобы поместились. Это обязательное условие.

Однако же, куда более сложным в реализации чудом, чем кормление пяти тысяч человек двумя рыбами и пятью хлебами, видится мне Чудо, при котором Лейла Расулова вдруг подобреет и соизволит разрешить мне данное представление. Рыбы и хлеба это всё шалости по сравнению с Лейлой, которая даст мнесвоё “добро” на это представление. Ну а без её согласия нет смысла даже и начинать готовить ту рыбу и хлеба. Написал и вспомнил уже совершённое “чудо”.

А дело было так: Знаменка’2015. Ночь на субботу.

Зашёл к соседям СПО «Кроха» в гости с этой книгой, там меня попросили книжки подписать. Беседа стихийно переросла в авторские чтения. Читаю и рассказываю свои истории, отвечаю на вопросы. Тут Марина встала с удобного раскладного кресла, после чего выяснилось, что последние 40 минут она сидела на свежайшем лаваше, и попой своей раскатала его в блин не толще миллиметра.

Все посмеялись и собрались выкинуть его в костёр, поскольку их тогда ещё много было. Не давленных. Секунд семь вспоминал, что где-то уже я это видел.

Говорю: — СТОП! СТОП! СТОП! Ну-ка дайте-ка его мне сюда. Изучил запаянный в заводскую плёнку рифлёный лаваш. Что-то он мне напоминает…

— ААА!!! Мысль! Слушайте! Предлагаю разыграть соседей. Это у нас будет маца, а мы будем изображать полевую синагогу. Я буду раввином Знаменским Аркадием. Нужны три добровольца, способные не ржать в смешной ситуации. Добровольцы нашлись. Дальше я разрезал полиэтилен, аккуратно посолил с двух сторон получившийся блин, просушил его над костром, упаковал обратно, взял троих парней, и пошли мы к отряду «Веста», что стоял рядом.

По пути я прокашлялся, настроил грассирующий звук “R”, пропел мотив от «7:40», чтобы речь лилась в виде напева на музыку, которой нет, и говорю Вестовцам: — Здrавствуйте! Мы — стrанствующиие евrеи. Пrишли угостить вас мацой. В Шаббат положено угощать неимущих евrеев мацой.

После чего совсем вкратце рассказал им про Исход, пустыню, солнце, белую муку на спинах и соль от пота. Вестовцы подивились произошедшему, но срубали всё за милу душу по кусочку на брата, и сказали, что это хорошо. Ну дык! Лаваш-то свежий. Плюс соль в тему. Да и вообще необычно, а ещё у них там пиво было, как я заметил.

Так-то на «Знаменке» среди присутствующих и одной-то коробки мацы не найти, даже если все 25 000 зрителей обойти и у каждого персонально спросить. А чтоб ею просто так угостили незнакомцев, да ещё евреи, это вовсе немыслимо.

В итоге теперь на «Знаменке» есть легенда про раввина Аркадия-Знаменского и его полевую синагогу. Откуда я про мацу в курсе — ею меня в Одессе угостила соседка тёти Нины. Я у ней тогда купил мешок сувениров, а она разоткровенничалась и рассказала мне, что Нына (с опаской посмотрела по сторонам) …это большая жЯба!

Но её муж Фыма…

— Ох… Фыма это тоска и зависть всего района!

И вот сегодня с утра слышит она как Нына “точит” Фиму, выговаривая его: — Фыма! — сказала она. — То, што ты творишь это ещё куда бы ни шло, но то ШТО ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ…

Одесса, кстати, произносится как Адеса.

С одной С и начиная на А. Так принято. Говорят там исключительно на русском, а мова считается языком скотного двора и “гутарят” на ней разве што приезжие колхозники, которых так и вычисляют, за глаза презрительно называя “рагулями”. В Одессе интересный говор. Вроде бы всё понятно, а сказано не пойми што и куда. Жванецкий так говорит. Я соседку тёти Нины тогда спросил: — А чего это Жванецкий ваш одесский стиль копирует в своих выступлениях?

Она аж как дышать позабыла: — Да ты шо? Он же одессит!

— Оппа… А я и не знал…