«Необыкновенные похождения Аркадия из России». Том 2

Первого Евгения они решили всегда звать только по имени — Женей (и теперь его фамилию уже вряд ли кто назовёт), второго — только по фамилии (Нагиев), а третьего исключительно по отчеству, просто Петровичем. Так и зажили. Каждый откликался лишь на отведённую ему часть пакета ФИО, остальная же информация отбрасывалась за ненадобностью.

Таким образом бродкаст с заголовком “Женя!” слушался только Женей № 1, остальные же Евгении сообщение для Жени игнорировали, даже не ведя при этом бровью. Дело доходило до комических ситуаций: заполняет, например, Юрий Владимирович листы для поискового отряда на всю тур. группу в водный поход, пишет в ФИО карточки:

“Недосыпкин Евгений”, останавливается и спрашивает:

— Петрович! У тебя какое отчество?

Предполагаю, что далёкий предок Петровича был жуликоватым мельником, который использовал мешки нестандартного размера, из-за чего и получил такую интересную, запоминающуюся фамилию. А может, он вечно ходил не выспавшимся и норовил вздремнуть при каждом удобном случае, даже на посту.

Сие покрыто мраком. Впрочем, не факт, что вы найдёте эту фамилию в каких-то архивах и изучите причины её возникновения. Дело в том, что к Петровичу все всегда обращались исключительно по кличке-отчеству. Даже диплом ему, рассказывают, выдали как Петровичу. Впрочем, мало ли что люди говорят… Сам я его не видел и поэтому утверждать не могу.

Петрович этот был большим, добрым, умным, очень ответственным и рассудительным.

Мог много выпить, но при этом никогда не доходил до скотского состояния, чтобы начать барагозить или нести откровенную чушь. О том, что Петрович уже всё, “в санях”, можно было понять по тому как он сосредоточенно усаживался к столу, напяливал на нос жирные очки и гордо распрямлял крылья спину. В это время поплавок внутри его головы всплывал, коромысло упиралось в крышку, а глаза, закреплённые на том конце, опускались вниз. Петрович прекращал пить и начинал туда в голову есть.

* Интересно, что Евгений Онегин тоже был Петровичем. Малоизвестный исторический факт. Я лично уточнил этот момент у Пушкина.

Каких-то особых чудачеств, странностей за Петровичем не водилось, и ярких, дерзких происшествий с ним тоже не было. Ну там в духе, чтобы по-пьяни оторвать от стены батарею, выбить окно и выпасть наружу, залезть к себе на этаж по водосточной трубе, отдубасить в одиночку армейский патруль, не ту дверь выбить, или свалить на пол бачок от унитаза, просто дёрнув его за цепочку — такого с Петровичем не случалось.

Теперь даже и вспомнить-то нечего: ракетницу в комнате он не запускал, и огнетушителем её не тушил, макароны по два часа не варил, фонарей не бил, и болезней (передающихся половым путём) не знал.

В общем: мальчик-паинька. Как и я.

К слову: после той оторванной батареи я вдруг сообразил, почему в общежитиях не бывает ни балконов, ни газовых плит. Это очень мудрое правило, и оно явно написано кровью.

Ну и вот: Петрович наш отмучился и отбыл к себе домой.

После чего на Индустрию прибыл его младший брат. Тоже Петрович, как ни странно.

К привычной кличке “Петрович” добавили домен “Младший” и всё на том. Отмечу, что Евгений. Петрович. Младший был не только Петровичем, но ещё и Евгением.

— Да! Это невероятно, но факт!

Когда он появился на свет, то папик его (пока жена с сыном была в роддоме) несколько дней подряд праздновал это событие, принимая “на грудь”, затем побежал в ЗАГС регистрировать младенца и там “завис”.

Бабушка в красно-коричневой шапочке в очках потрогала его за руку и спросила:

— Ээй! Сына у тебя как зовут?

На что Пётр Андреевич ответил: — Так это… Евгений!

Таким образом новорожденный стал Евгением 2.0!

Пока писал это, вспомнил как у Младшего на вокзале цыгане паспорт украли, и в тот же вечер получили под его залог целый грузовик сливочного масла. Благо ещё, что Старший в ту пору был здесь, а не уехал!

Он сразу смекнул “что к чему” и поэтому они успели оповестить милицию о пропаже паспорта ДО момента выезда машины с маслом за ворота ЕЖК.

Короче: в отличие от старшего, Петрович. Младший был юн и глуп наивен. Он с какого-то перепугу решил, что “почёт и уважуха” его брату оказывалась просто потому, что он Петрович. Магия отчества, так сказать.

В отличие от базового Петровича, младшая его версия была разлочена не имела ограничительного поплавка. Петрович Младший напивался быстро и “вдрабадан”, после чего превращался в милого такого, пухленького, розовощёкого поросёночка, пукающего и икающего…

Существует добрая туристическая традиция — подкладывать в рюкзак “молодым” кокаин камень, кирпич, чтобы его до нормы догрузить. Я умудрялся даже шлакоблок некоторым незаметно класть. Лесные избушки богато украшены предметами, которые там случайно оказаться точно не могли. Это крюки от крана, тросы, разные таблички* и всевозможная чугунина.