Необыкновенные приключения капитана Шпарина

— Хорошо гранатомет в доме оставил, — сказал Маралов.

— Итишь ты… Три дороги, четыре… пять… А посёлок вона где…

Шпарин, а за ним Маралов, пристроились рядом.

Посёлок стал ближе, расцвел густыми садами. Дорожный указатель без соскобленой Шпариным краски стоял сразу за мостом. Асфальтированных дорог было не четыре и не пять, гораздо больше. Они уходили вдаль веером, пересекались, сходились и вновь расходились. По дорогам неслись машины. Мираж заколебался и исчез.

— Типа другой мир за твоей чертой, — сказал Маралов. — Провал.

— Портал. Типичная кротовая нора.

— Я бы сказал — щель. Только как в неё попасть? В другие щели ты ловко попадаешь.

— В определенное время, в определенный час, в какую-то минуту, в какую-то секунду…

— Геопатогенный разлом, — сказал Маралов.

— Здесь везде гео и другие патологические разломы. На всех тутошних территориях. На каждом шагу. Шаг в сторону и ты в другой реальности. Как они это делают?

Шпарин походил взад и вперед, пересекая черту на асфальте. Походил змейкой. Попрыгал.

— Не танцуй, — Маралов ухмыльнулся и сделал ладонью резкое движение вперед. — Когда рак на горе свистнет. И на предельной скорости. Помнишь, я говорил? На Базе, в подземелье? Только где та База?

— Где-то. Возвращаемся в поселок, парни.

— Прекращаю верить в наши христианские ценности, — сказал Маралов.

— А верил?

— … и перехожу в буддизм.

— В нудизм. Будешь бродить по паркам, распахивать пальто, показывать причиндалы и пугать спешащих домой случайных женщин.

— Это не нудизм, это — эксгибиционизм.

— Уже пробовал?

Возвращались цепочкой по обочине. Машин не было. Ни встречных, ни обгоняющих.

Шпарин бодро шёл впереди, Додоня следом, шаг в шаг. Маралов отстал, спотыкаясь, плелся позади и нудно канючил:

— Мы дома. Лежим в больнице, после аварии, в коме, вроде растений. Осознанные сновидения и инициация образов, переходящих в реальные ощущения. Питаемся через трубочки и получаем дозы транквилизаторов.

— Ты может и в коме, а я в аварию не попадал.

— Я был датый. Ничего не помню. А ты должен.

— Растворили, пересчитали атомы, оцифровали и перетащили. Шарят в астрале и воруют наши души. Больше ничего не лезет в голову. Не хватает воображения. Или так… Мыслеобразы реализуются в реальных людей. Стоит о чём-то подумать и представить, и пожалуйте вам…

— Красивая баба.

— Ты всё об одном.

— Пальмы, ананасы, кипарисы, неведомые и ведомые говорящие зверюшки?

— Ну, не знаю, камрад волшебник, не знаю… Они были тут и до нас. Волшебная земля.

В кукурузном поле бродили жирафы.

— Додоня? — позвал Шпарин. — Ты жирафов видишь?

— Неоднократно вижу. Вон же они. А косматые слоники по ночам в деревне по огородам ходят.

— Мамонты что-ли?

— Капусту впотьмах жрут. И трубят, трубят…

— А днём?

— Днём не ходят. Днём спят, конечно. В овраге за деревней.

Маралов обогнал Додоню и засеменил рядом со Шпариным.

— Из кусков происходящего вы с «дубликатами» создали шаткую теорию. Подобие теории. Она определенно где-то соприкасается с реальным положением дел, наверняка, но только отчасти.

— В нашем случае определенность — это доказанное и отчётливое представление о действительности. Ты отчётливо представляешь, что происходит?

— Виртуальный мир?

— Виртуальный мир в виртуальном мире. В Сети. У нас дома. Но не здесь.

— А где мои двойники?

— Один из них идет-бредёт за мной. В тот вечер, когда мы уехали в казино, ты побрился.

— Может действительно — спим?

— И что тебе снится, Хоттабыч?

— Снится, Миша, всякая гадость.

— А жена?

— Развелись.

— После очередного запоя. А квартира?

— Откуда я знаю? Может давно продала.

— До чего пьянство доводит? Не грусти, колдун. Я тебя вылечу, когда вернемся.

— Никуда мы не вернемся.

— Знаю действенный способ. Радикальный. Отобъёт тягу к зелью наглухо. Навсегда.

— Да?

— Да! Дома, в посёлке помещу тебя в сарай. В сарай на проживание с хряком. Замок на дверь. Будешь питаться водкой и закусывать из свинского корыта. Неделька и придешь в норму. Если не раньше.

Маралов зажмурился, представил.

— Какую пакость ты мне уготовил, Миша, — сказал экстрасенс с содроганием. — Тьфу на тебя.

— Придёшь в себя — поедем в город, навестим твою жену. Может все устаканится. Нет — первое время поживешь у меня в поселке. Вода, газ, все прелести цивилизации.

Высокое небо заволновалось. Голубой свод поделился на блеклые квадраты.

— Завсегда так, — Додоня задрал голову. — Как эта фигня, так к перемене погоды. Сегодня, к примеру, похолодало к утру и снежок пытался.

— Петя… — сказал Шпарин. — Где твои родители?

— Нету никого. Померли, когда пацаном был.

— А мечта? Есть мечта? Что… тебе нужно по жизни?

— Домик, садик, огородик, — Додоня наморщил нос. — Женушка… детишки. Штук пять… Мне много не надо. Я спокойный.

— С этим я тебе помогу, — сказал Шпарин.

— С детишками? — хихикнул Маралов.

— С домиком, — сказал Шпарин, хлопая колдуна по затылку.

* * *

Перед поездкой в город Маралов приоделся в розовый костюм. Прихорошился: расчесал на прямой пробор кудлатую голову, вспушил бороду и принялся вязать узел аляпистого галстука в жёлтых и синих ромбах.