Необыкновенные приключения капитана Шпарина

— Что ему надо? — недовольно спросила Недотрога. — Не даёт обсудить нашу дальнейшую жизнь.

— Пусть скажет, может что-то важное пришло в голову.

— Говори, — неохотно разрешила Недотрога. — Покороче.

— Миша, — с трудом шевеля губами, произнес Маралов. — Она — опасная орионская девушка номер два. Ты видел, что она сделала с Лихундиром. Не связывайся с ней. Подведёт под монастырь, в смысле, хлебнешь ты с ней. Я плохого не посоветую. Будешь всю жизнь под каблуком, вернее под присмотром. Не размякай.

Шпарин освободился от чар и легонько отодвинул Недотрогу.

— Что-то нашло, — сказал он, оправдываясь. — Голова закружилась. Искусительница… Мне надо подумать. Вернемся к посланию. Ребенок…

— По нашим законам ты потерял на него права, раз не отправился с матерью ребенка.

— А я о чём? Франта при муже, ребенка у тебя отобрали, она тебя решила охмурить. Одумайся, Миша.

Франтана, кусая губы, направила на экстрасенса чёрный ящичек.

— Не смей! — сказал Шпарин.

— Как скажешь, Мишаа, — Недотрога вздохнула. — Прости. Он меня довёл.

— Я по-прежнему твой господин?

— Да, Мишаа! Да, Господин! — горячо воскликнула Франтана. — Как иначе? Любовь до гробовой «леталки»!

— Тогда тебе придется принять присягу. Клятву на верность. Тебе и твоей космической банде, прости, пехоте. И этим двум уродам, извините, двум шерстяным красавцам.

— Построиться! — крикнул сержант с индейским лицом. — И вы, красавцы. Что говорить, Хозяин, в чем клясться?

— Не в чём, а чем! Но сначала нужно похоронить погибших в жестокой схватке. Отдать дань. Ритуальный костер, я думаю, подойдет. Сожгите тела по древнему обычаю.

— Костер ни к чему, — сказал сержант Ветер. — Они скоро оживут. А, уже… Идите сюда. В строй. Быстро.

— Да, — сказал Маралов. — Прикол… Такой неубиваемый народец. Твои ребята, Мишаа!

— Повторяйте за мной, — приказал Шпарин. — Мы, Хозяин, твои подданные, клянемся в вечной верности и почитании тебя…

— … и моего друга, — вставил Маралов.

— … и моего друга, служению тебе и выполнению твоих повелений без ограничения срока, без права перехода на иную службу…

— И мне клясться, Мишаа? — спросила Недотрога, бледнея и хлопая черными глазищами. — Я таких клятв не слышала. Очень ответственная клятва.

— Ещё не то услышишь, — пообещал Маралов. — Ты Михал Иваныча не знаешь.

— Ты — как хочешь! — сказал Шпарин. — Но без клятвы расположения не добиться.

— Ладно, — неохотно сказала Недотрога. — Подчиняюсь. Клянусь…

— Без права перехода на иную службу, к другому хозяину, в чём и клянемся головами и остальными частями тела. Иначе раздолбает нас о здоровый астероид и сгинем мы в «черной дыре».

— Ай! — воскликнула Недотрога.

— Ой! — вскрикнули хлауминимордики.

— Что!? — грозно спросил Шпарин.

— Клянемся, клянемся, клянемся… — уныло пронеслось над поляной.

— Повторить ещё раз, торжественно и громко.

Шпарин, помахивая рукой, оделяя каждое слово клятвы, прослушал её до конца.

— Я доволен. Теперь можете лететь.

— Крутовато, — Маралов почесал затылок. — И жутковато.

— Куда лететь, Мишаа? — плаксиво спросила Недотрога, хватая Шпарина за руку. — Мы так не договаривались.

— Слетай, навести марсианских парней. Кажется, у тебя с ними какие-то дела. Куда хочешь…

— И в самом деле, Недотрога, прости, Франтана, — сказал сержант Ветер. — Сгоняем на Луну, поменяем наших на Лихундира, ему обратного пути нет. Будет пахать в шахте. За Лихундира, кроме наших, два «шлупенгольда» дадут. Совсем обнаглели, проходу не дают, вернее, пролету. Держат одну нашу «леталку» с экипажем в заложниках незнамо сколько лет. И на Европу заглянем. Амфибии застоялись. Пусть поплавают в озере подо льдом.

— Привезите мне один «шлупенгольд», — попросил Шпарин. — Давно мечтал о такой штуке… Ну, вроде все вопросы порешали. Забирайтесь в «леталку» и помчались, у вас много дел.

— А как же я, Мишаа? Одинокое сердце… А расположение?..

— Обсудим, когда вернешься. Да, диск отдай, я тебя вызову, когда понадобишься. Отправляйся. Мне пока не до большой новой любви. У меня тоже много дел… Обнимаю и целую. Прости, на расстоянии.

Шпарин расстегнул куртку с лошадками и приложил диск к груди. Диск издал чмокающий звук и присосался к голой коже.

— Майку надо носить, Мишаа! — сказал Маралов. — Просквозит — сразу радикулит. Ты нам здоровый нужен.

Шпарин сделал несколько наклонов, присел, встал. Диск висел, как приклеенный. Шпарин вытянул руку и подумал… Диск шлёпнулся ему в ладонь. Шпарин вернул его на грудь.

— Теперь ты, — попросил он колдуна.

— Не хочет, — пытаясь оторвать диск, вскрикнул Маралов и подул на пальцы, — Горячий, ногти чуть не обломал.

— Я вроде бы рядом и ничего, — сказал Шпарин и погладил диск. — Молодец! Наконец мы друг друга поняли.

— Мишаа? — Недотрога, заглядывая в глаза Шпарину, стала на носки. — Ты не думай, что избавился от меня. Я буду жалобно смотреть на тебя из дальней дали.

— Это как это?.. — удивился Шпарин.

— Очень просто, — вздохнула Недотрога. — Глазами.

* * *

Теплый летний вечер.

Шпарин, отводя от лица стебли папоротника, пробирался за Мараловым по узенькой тропинке проложенной боевой многофункциональной машиной UTELETT.