Необыкновенные приключения Карика и Вали

Пыхтя и отдуваясь, подбежал к ящику и профессор.

— Ну вот, ну вот, — возбужденно потирал руки Иван Гермогенович, — кончились наши мытарства. И как хорошо, что мы не испугались шмеля. Это просто замечательно! Ведь пешком мы не смогли бы добраться до ящика. Маяк-то упал за несколько минут до нашего приземления. Да! Быть смелым — это то же самое, что быть счастливым!

Профессор провел рукой по лысине и сказал взволнованно:

— Итак, друзья мои, через минуту мы снова станем большими, настоящими людьми. Здесь, у стен этого ящика, кончается наше тяжелое, опасное путешествие. Мы стоим на пороге большого мира. Но прежде, чем покинуть этот малый мир, я хочу сказать вам несколько слов. Вы многое увидели за эти дни, но, если правду вам сказать, вы заглянули только в один из крошечных уголков малого мира. Вы прочитали только несколько строчек из толстой книги, которая называется «Природа». И эти строчки, я бы сказал, еще далеко не самые интересные. В книге природы есть и другие страницы, от которых просто невозможно оторваться.

Вы увидели пока лишь крошечный кусочек соседнего с нами мира. Он мал, он незаметен, этот мир. Мы часто не обращаем на него внимания. Мы плохо знаем его. А между тем это очень важная часть нашего большого мира, в котором живем мы с вами Его жизнь крепко связана с нашей жизнью. Во всяком случае гораздо крепче, чем об этом думают многие.

В этом малом мире есть и друзья наши, есть и враги.

И тех, и других нам нужно знать.

Мы еще вернемся сюда когда-нибудь снова. Мы придем с большой экспедицией, вооруженные с ног до головы, и завоюем этот еще мало исследованный мир.

Для такого похода нам не понадобится уменьшительная жидкость. Мы придем с микроскопами, с большими знаниями, с опытом многих ученых.

Нашим оружием будет терпение.

Но мы поговорим об этом подробно дома, когда вернемся к, себе. А сейчас займемся самым неотложным делом.

Давайте увеличиваться.

Иван Гермогенович шагнул к стене фанерного ящика. Заглянув в единственное круглое окошко, он сказал, весело потирая руки:

— Всё на месте. Залезайте, друзья мои, по одному. Коробка с увеличительным порошком в правом углу. Действуйте!

Карик, а за ним Валя полезли в окошко.

Профессор подсадил их и собрался уже было сам лезть за ними следом, но тут вдруг на стену ящика села бабочка с блестящими крыльями металлического оттенка.

Это была очень маленькая бабочка, всего только в несколько раз больше профессора.

Иван Гермогенович взглянул на нее, да так и замер.

— Оливковая экофора, — прошептал он, задыхаясь от волненья.

Он прижался к фанерной стенке и весь насторожился, точно охотник, увидевший неподалеку редкостного зверя.

Экофора, не обращая вниманья на профессора, ползла мимо него по стене.

Сердце Ивана Гермогеновича забилось, застучало.

— Стой! — крикнул он и, высоко подпрыгнув, схватил экофору за крылья.

Бабочка рванулась, и они вместе грохнулись на землю.

Экофора забилась, замахала свободным крылом, уперлась ногами в грудь профессора, но Иван Гермогенович не выпускал ее.

Лежа на земле под бабочкой, он напрягал все силы, стараясь удержать свою драгоценную добычу.

Он позабыл обо всем на свете.

Да и не мудрено.

В руках его билась оливковая экофора — редкая в наших краях бабочка-моль, самый крошечный представитель чешуекрылых.

Как она появилась на стене фанерного ящика — эта бабочка, живущая в теплых странах, об этом профессор сейчас и не думал. Он помнил только одно: в его богатой коллекции, в отряде бабочек, в семействе молей, там, где под стеклом на тонких булавках садят, распластав крылышки, ковровая моль, меховая моль, волосяная, зерновая, вишневая, боярышниковая, лопушниковая и полевая моль, — в этом семействе нет еще до сих пор оливковой экофоры.

И теперь она будет.

— Да погоди же ты. Ай, какая! — уговаривал Иван Гермогенович упрямую бабочку, которая таскала его по земле, всячески стараясь освободиться.

— Да ну же… ну… Довольно… Ну, перестань!

* * *

Пока Иван Гермогенович боролся с оливковой экофорой, Карик и Валя пробирались в правый угол ящика, где стояла коробочка с увеличительным порошком.

Постепенно глаза их привыкли к полумраку.

Они разглядели пустую комнату с голыми стенами.

Сквозь круглое окошко падал на пол косой, узкий солнечный луч. Золотая пыль кружилась в солнечном свете, и луч казался живой дорогой.

— А здесь очень весело. Правда, Карик? — сказала Валя, оглядываясь.

Карик, не отвечая, шагнул в угол, где стояла огромная, как сундук, белая коробка, накрытая толстым листом пергамента.

— Вот она! — сказал Карик.

Он взобрался на край коробки, побарабанил босыми пятками по ее стенкам и протянул Вале руку.

— Лезь сюда! Давай!

Валя вскарабкалась наверх и села рядом с Кариком.

Карик поднатужился и сдвинул с коробки пергаментную крышку.

— Ешь! Увеличивайся! — сказал он, склоняясь над коробкой.

— А разве мы не будем ждать Ивана Гермогеновича? — спросила Валя.

— Нет. И знаешь что. Давай увеличимся раньше его. Подумай, как это будет интересно. Мы уже большие, а он еще маленький.