Необыкновенные приключения Карика и Вали

Поддерживая одной рукой сползающие штаны и высоко поднимая над головой другую руку, в которой был зажат лист подорожника с профессором, Карик сказал:

— А пускай ваш Тузик не бросается на людей.

Ребята подошли ближе и плотно окружили Карика и Валю. Мальчишка в жилетке сунул руки в карманы по самые локти, лихо сплюнул и осмотрел их с ног до головы.

— Это кто же люди? — насмешливо спросил он. — Откуда такие люди взялись на нашей улице?

— Мы — путешественники! — робко сказала Валя.

Мальчишки захохотали.

— Она с мамкой на рынок путешествует! — крикнул один.

— Что ты, что ты, это же дочь того самого тюленя, который дрейфовал на одной льдине с Папаниным.

— Ничего подобного! Она под стол пешком путешествует.

Карик нахмурился.

— Ну-ка вы, — сказал он, выставляя одну ногу вперед, — пропустите нас, а не то…

— А что будет?

— Увидишь тогда!

Мальчишки начали дергать Валю за длинную рубашку, а Карика за широкие профессорские штаны.

— Перестаньте, пожалуйста! — захныкала Валя. — Нам домой нужно. Мы давно не были дома.

— А вы откуда? — спросил мальчишка в жилетке.

— А вам не все равно? — сказал Карик.

— Ясно — не все равно. У нас тут на огороде два чучела пропали: одно в рубахе, другое в штанах.

Мальчишки засмеялись.

— Эй, ребята, — крикнул один из них, — тащи их на огород, пускай ворон пугают!

— А ну, суньтесь! — храбро сказал Карик.

Он поднял руку с профессором высоко над головой, вытаращил глаза и страшным голосом закричал:

— Микрога-а-а-стер немо-о-о-ру-ум!

Мальчишки переглянулись.

— Триунгу-ули-и-ина-а! — взвизгнула Валя.

— Кар-р-рабус — заскрипел зубами Карик.

Валя подняла руки над головой, растопырила пальцы и затопала ногами.

— Кор-р-рикса! Бер-р-реги-ись кор-р-риксы!

Мальчишки кинулись врассыпную.

— Ой, сумасшедшие! — испуганно крикнул какой-то мальчишка.

В темноте замелькали белые пятна рубашек, справа и слева захлопали калитки.

Улица мгновенно опустела.

— Вот видишь, — сказал Карик, тяжело отдуваясь, — все-таки биология пригодилась. А теперь бежим скорее, чтобы никого больше не встретить… Должно быть, мы и в самом деле похожи на чучел.

Карик и Валя помчались так, что в ушах у них засвистел ветер. Дома, переулки, улицы, углы, сады — все это мелькало мимо, точно в кино.

Но вот и знакомые зеленые ворота.

Ребята с разбегу влетели во двор.

— Ивана Гермогеновича не потерял? — спросила, запыхавшись, Валя.

Карик осторожно отогнул кончик листика.

— Здесь! Сидит!

Во дворе было пусто.

Ребята подняли головы и долго смотрели на освещенные окна во втором этаже. Сквозь занавески было видно, как кто-то — бабушка или мама — переходит от стола к буфету.

— Ужин собирают! — прошептала Валя.

— Ну, к ужину-то мы не опоздаем! — сказал Карик. — Пошли!

— Ой, Карик, страшно! Мама будет ругаться?

— Вот тоже! Что ж мама страшнее осы-эвмены?

Ребята сорвались с места; толкаясь и перегоняя друг друга, взбежали по лестнице и остановились у квартиры тридцать девять.

Карик торопливо нажал белую кнопку. За дверью затрещал звонок.

После полуминутной тишины, которая показалась ребятам вечностью, послышались торопливые шаги. Загремела дверная цепь. Дверь широко распахнулась.

На пороге стояла мама.

— Вы!? — вскрикнула она и заплакала. — Воробушки вы мои! Ну, дайте, дайте мне обнять вас!

Она принялась тискать ребят и прижимать к себе.

— Мама, стой! Подожди! — кричала Валя, вырываясь. — Ты раздавишь Ивана Гермогеновича.

— Валечка, да что с тобой? — сказала мама и заплакала еще сильней.

— Постой, мама, не плачь! — сказал Карик серьезно. — Дай нам лучше маленькую чистую рюмочку.

— Рюмочку?

— Ну да! — кивнул головой Карик. — Мы посадим в рюмочку Ивана Гермогеновича, а то я боюсь, как бы нам не потерять его.

Мама всплеснула руками.

— Оба! Оба помешались! Да что же это такое?

Натыкаясь на стулья и опрокидывая их, мама подбежала к телефону, сорвала трубку и крикнула плачущим голосом:

— Скорую помощь! Немедленно! Скорей! Что? Чей адрес? Ах, наш адрес?

— Постой, мама, — сказал Карик, отбирая у мамы телефонную трубку, — ему нужна только рюмочка, а ты вызываешь целую карету «Скорая помощь». К чему это? Ведь он заблудится в карете и будет в ней бродить целый год. Дай лучше рюмку.

Мама испуганно попятилась. Она вспомнила, что с сумасшедшими лучше всего соглашаться и не раздражать их. Поэтому, не говоря ни слова, она достала из буфета чистую рюмку и, обливаясь слезами, протянула ее Карику.

Затаив дыхание, она ждала, что будет делать Карик.

А он, развернул помятый листик подорожника, положил рюмку на бок и сказал:

— Переходите в хрустальный дворец, Иван Гермогенович.

И вдруг мама увидела, как по зеленому листику засеменила ножками какая-то букашка и бойко-бойко побежала внутрь рюмочки.

Карик осторожно перевернул рюмку, поставил ее ножкой на стол.

— Удобно вам тут? — спросил он и наклонил ухо к самым краям рюмки.

В рюмке что-то пискнуло.

— Хорошо! — сказал Карик. — Я накрою дворец чистым носовым платком, а вместо матраца брошу вам кусочек ватки. Отдыхайте пока.

— Теперь я понимаю, — улыбнулась сквозь слезы мама, — это какая-то новая игра. Но что это за козявка, которую вы посадили в рюмочку?