Необыкновенные приключения Карика и Вали

– Постой, мама, не плачь! – сказал Карик серьёзно. – Дай нам лучше маленькую чистую рюмочку.

– Рюмочку?

– Ну да! – кивнул головой Карик. – Мы посадим в рюмочку Ивана Гермогеновича, а то я боюсь, как бы нам не потерять его.

Мама всплеснула руками:

– Оба! Оба помешались! Да что же это такое?

Натыкаясь на стулья и опрокидывая их, мама подбежала к телефону, сорвала трубку и крикнула плачущим голосом:

– «Скорую помощь»! Немедленно! Скорей! Что? Чей адрес? Ах, наш адрес?

– Постой, мама, – сказал Карик, отбирая у мамы телефонную трубку, – ему нужна только рюмочка, а ты вызываешь целую карету «Скорой помощи»… К чему это? Ведь он заблудится в карете и будет в ней бродить целый год… Дай лучше рюмку.

Мама испуганно попятилась. Она вспомнила, что с сумасшедшими лучше всего соглашаться и не раздражать их. Поэтому, не говоря больше ни слова, она достала из буфета чистую рюмку и, обливаясь слезами, протянула её Карику.

Затаив дыхание, она ждала, что же будет делать Карик. А он, развернув помятый листик подорожника, положил рюмку набок и сказал:

– Переходите в хрустальный дворец, Иван Гермогенович!

И вдруг мама увидела, как по зелёному листику засеменила ножками какая-то букашка и бойко-бойко побежала внутрь рюмочки.

Карик осторожно перевернул рюмку, поставил её ножкой на стол.

– Удобно вам тут? – спросил он и наклонил ухо к самым краям рюмки.

В рюмке что-то пискнуло.

– Хорошо! – сказал Карик. – Я накрою дворец чистым носовым платком, а вместо матраца брошу вам кусочек ватки. Отдыхайте пока.

– Теперь я понимаю, – улыбнулась сквозь слёзы мама, – это какая-то новая игра. Но что это за козявка, которую вы посадили в рюмочку?

– Козявка? – обиделся Карик. – Хорошенькое дело!.. Разве можно называть так учёного человека?

– Понимаю! – засмеялась мама. – Она у вас называется учёным.

– Не у нас, а во всей мировой науке… И не она, а он.

– Ну-ка покажите. Дайте взглянуть, что тут у вас?

Мама нагнулась над рюмкой. Она ожидала увидеть какое-нибудь дрессированное насекомое.

– Че… че… человечек! – вдруг крикнула она не своим голосом.

– Ну, нет, это совсем не человечек, – сказал Карик. – Это наш профессор, Иван Гермогенович. Он изобрёл жидкость, которая превратила его в маленького. Мы тоже были такими, даже ещё меньше. Потом мы съели увеличительный порошок и стали большими. А для Ивана Гермогеновича порошка не хватило. Но он есть у него в кабинете. Мы его отнесём сейчас и увеличим.

Мама с удивлением слушала ребят и наконец поняла, что ребята её не сошли с ума.

– Ребята, – сказала она, – но ведь квартира Ивана Гермогеновича запечатана милицией. Нам придётся подождать до утра. Скажите об этом Ивану Гермогеновичу.

Карик раздельно и тихо повторил всё профессору.

– Ничего, Карик, – весело пискнул Иван Гермогенович, – я здесь великолепно устроился… Подождём до утра!

Карик поднял голову и сказал маме:

– Подождём до утра.

В рюмке снова пискнуло.

Карик послушал и сказал:

– Садись, мама. Иван Гермогенович просит, чтобы мы рассказали тебе всё, всё…

Мама послушно села.

Карик кашлянул и неторопливо начал рассказывать о необыкновенных приключениях трёх отважных путешественников на земле и под землёй, на воде и под водой, между небом и землёй, в воздухе, в лесах, в горах, в пещерах и в ущельях. И снова все трое в этом рассказе совершали свои подвиги: они снова храбро сражались, плыли на кораблях, летали по воздуху, спускались в глубокие тёмные норы.

Слушая Карика, мама качала головой, иногда всхлипывала, иногда смеялась, но чаще всего прислушивалась, широко открыв испуганные глаза, не смея ни дышать, ни шевелиться.

– Бедные вы мои! – сказала мама, вытирая слёзы платком. – Сколько вам, бедняжкам, пришлось пережить! Вот бабушка-то поахает, когда вернётся домой и услышит про ваши похождения.

– А знаешь, мама, – сказал Карик, – я думаю, бабушке не надо рассказывать о наших приключениях.

Мама подумала немного и улыбнулась.

– Ты прав, – сказала она. – Бабушка женщина слабая. Слушать такие рассказы для неё, пожалуй, вредно. Я скажу ей, что вы были у дяди, у Петра Андреевича… А чем угощать вас сейчас? Что вы будете есть?

– Ой, мама! – сказала Валя. – Теперь мы всё-всё едим.

Мама засуетилась. В столовой загремела посуда. На кухне загудели газовые рожки.

Пока ребята мылись и одевались, мама накрыла стол, и на столе появилась шкворчащая на сковородке ветчина с яйцами, холодная курица, салат, сыр и горы мягкого душистого хлеба.

Постояв немного перед буфетом, как бы раздумывая, мама открыла стеклянную дверцу и вытащила чёрную бутылку с золотой надписью на белой этикетке: «Портвейн».

– Ладно, – сказала мама, – ради такого случая вам надо выпить немного вина с горячей водой.

Когда всё было готово, все сели за стол.

– Прошу за стол, Иван Гермогенович! – сказал Карик и торжественно поставил рюмку с профессором между своей тарелкой и Валиной.

Карик отщипнул крошку сыра и бросил её в рюмку.

– Угощайтесь, Иван Гермогенович! – сказал он.

В рюмке пискнуло.

– Просит хлеба, – сказала Валя, опуская на дно рюмки крошку хлеба.

– А вино? – спросила мама. – Как бы нам угостить Ивана Гермогеновича вином?