Необыкновенный консилиум

Мы начнём с того, что позовём лаборанта. Девушка в белом халате подсядет к Мише, попросит его зажмуриться. И тихонько уколет его крохотным, в четверть пальца, копьём.

Тогда на кончике пальца выступит алая бусинка крови. Не бойтесь, её сотрут ваткой, и всё заживёт. Но прежде сделают отпечаток. Лаборант размажет каплю на стёклышке. Врач посмотрит под микроскопом. Анализ крови скажет многое: насколько тяжело протекает болезнь, скоро ли человек поправится.

Затем назначается электрокардиограмма. Не так-то просто произнести это длинное, учёное слово. Означает оно вот что. Есть такой металлический ящик, от него тянутся к человеку разноцветные провода. Человек лежит и ничего не чувствует. А в это время из ящика бежит бумажная лента, и автоматическое перо, похожее на мышиный коготок, торопливо рисует на ней замысловатую линию. Аппарат записывает сигналы сердца. Вы, может быть, не знали, что в сердце вырабатывается электрический ток? Этот ток очень слабый. Однако его можно уловить, усилить и записать. Красивый, ритмично повторяющийся узор на узкой полоске бумаги – так выглядит электрокардиограмма. Посмотрит на неё специалист и скажет, хорошее у вас сердце или так себе.

Глава 7. Живая тень

Между тем в коридоре слышится мерное поскрипывание. Распахиваются половинки дверей. В комнату въезжает кресло- каталка.

Мы усаживаем Мишу, укрываем его одеялом, кресло катится мимо палат. Мы шагаем следом. Старик лифтёр поджидает в конце коридора.

Внизу, на первом этаже, есть особенный кабинет. В самом конце длинного и гулкого пролёта, точно кровавый глаз, виден издалека сигнальный огонь над дверью: стоп! Без вызова не входить.

Дверь толстая, тяжёлая. За дверью глухая портьера.

Постепенно глаза привыкают к темноте, и вы начинаете различать фигуру человека, который сидит перед экраном, облачённый в тяжёлые доспехи. Это врач-рентгенолог. На нём фартук из просвинцованной резины и резиновая шапочка, руки – в толстых резиновых перчатках. Свинцовый щит прикрывает его снизу до половины груди. Всё это нужно для защиты от невидимых лучей.

За экраном стоит больной. Мы видим сверху только его голову. Он стоит в узком проходе между экраном и гладкой стенкой из дерева, а за стенкой смутно поблёскивает какая-то громадина из свинца с подвешенным к потолку толстым кабелем.

Пациенту не нужно снимать рубашку. Что значит рубашка для рентгеновых лучей, которые проходят сквозь деревянную доску толщиной в два пальца так же легко и просто, как луч солнца через оконное стекло! Техник включает ток. В ту же минуту как бы неслышный ветер пронизывает больного. И экран оживает.

Несколько мгновений перед глазами клубится тусклая мгла. Постепенно вырисовываются очертания грудной клетки… И вот, точно за стеклом аквариума, в зыбком, дымно-зеленоватом мерцании рентгеновского экрана перед доктором возникает мир живых теней. Он видит косо идущие рёбра, они ритмично двигаются: вверх-вниз. «Вдохнуть! – командует рентгенолог. – Задержите дыхание». Рёбра останавливаются.

«Дышите». Дугообразные тени снова начинают ходить вниз- вверх.

А что это за комок, сужающийся книзу, колышется там за рёбрами, сжимается и разжимается? Причём не весь сразу: сначала сожмётся верхушка, потом основание.

Вы угадали. Это сердце.

Вот оно, перед вами.

Шутка ли – увидеть живое сердце! Руками в толстых перчатках рентгенолог бережно поворачивает стоящего за экраном человека. Гудит аппарат, глаза врача впились в экран. Со всех сторон осматривает он волнующееся, живое, таинственное и обыкновенное человеческое сердце.

Глава 8. «Смотри жития его…»

Как работает врач? Странный вопрос. Разве только что мы не толковали об этом?

И всё-таки: откуда он может знать, что происходит в организме больного?

Как-то раз мне посчастливилось встретить знахаря. Это был старик весьма внушительного вида, с густой нечёсаной бородой. Он жил на краю деревни, куда я приехал, когда окончил медицинский институт.

Мы познакомились. Старик этот торговал тайком каким-то отваром.

Я говорю «посчастливилось», потому что в наши дни увидеть живого знахаря не так-то легко. Вместе с неграмотностью, нищетой, суевериями исчезли из нашего быта и самозванные целители – знахари.

Чем знахарь отличается от врача? Тем, что он не так лечит? Нет. Ведь и знахарь порой прибегает к средствам народной медицины, многие из которых обладают подлинным лечебным действием. Я уж не говорю о таких находках, как наперстянка.

Кто читал «Таинственный остров» Жюля Верна, тот, наверное, помнит, как капитан Немо спас мальчика, который умирал от тропической малярии. Он принёс ему хинин. Это лекарство имеет свою историю. Оно было добыто из коры хинного дерева, которую европейская наука заимствовала из жреческой медицины индейцев Южной Америки; они называли её «кина-кина», то есть «волшебная корочка». Индейцы знали, что эта корочка излечивает лихорадку.