Необжитые пространства. Том 1. Проселки

Хоронили Алешина друга
Михаила – за тридцать ему.
И опять секанула вьюга
Больно по сердцу моему.
А стояло погожее лето,
Цвел бессмертник,
                          дымился шалфей.
И о радости пела куплеты
Птаха средь наклоненных ветвей.
Не понять ей людские страданья,
Укорять я ее не берусь.
Может, тоже спытала прощанье
И безмерную хладную грусть,
И над сникнувшим плакала птенчиком,
И гнездо покидала не раз —
Приносила румяное семечко…
Но ледышкой тускменился глаз.
Все похоже. Но в измерениях
Разных. Воля тут, стало быть,
Бога. От горя мать серая,
Шепчет:
       «Мог бы еще пожить,
Да проклятая водочка… сношенка…
Что ж о том теперь говорить!»
Гроб зарыли, смиренно, негромко
Поминать удалилися, пить
Мужики, и дети, и бабы
В «Старый Замок» – такое кафе.
И за ними последовал я бы,
Если б смысл не открылся в грехе.
Михаила ведь не отпевали,
Некрещеным он рос и жил.
А причину сельчане знали —
Мать его всяк судил да рядил.
Коммунист она и заветам
Ильича непреклонно верна.
Михаил нарушал запреты,
Отклоняясь порой от вина,
Посещал тихомолком церковь.
С ним ходил Алексей – мой сын,
Он крещеный, с Иисусом в сердце,
Другу он говорил:
                      «Не один
Ты на свете…» Теперь вот
Оба «там».
            Но по разным местам.
А возможно… Душою он верил
В Бога, Мишка. Ему я воздам
На могиле молитвою светлой.
Вон как сталось… Был холмик готов,
И дождинки запели приветно
На чарующих сто голосов!

«Смысл жизни не в вине…»

Смысл жизни не в вине?
Зачем же оно льется,
И сердце громче бьется,
И ты уж на коне!
И как лихой ездок,
В бока вонзаешь шпоры,
Перед тобой просторы,
И твой маршрут далек.
Куда он приведет?
К удаче? Или плахе?
…Пуста бутылка.
                      Птаха,
На счастье, не поет.
Ты позабыл о ней
И не кормил пять дней,
И вот теперь она
Уже и не она…

«Отец и мать, сестра и брат…»

Отец и мать, сестра и брат,
Жена и муж, и друг сердечный…
Россия носит черный плат.
А этот траур будет вечным?
Все поразмыто. Все ушло,
Основой жизни что являлось,
Коварное крушило зло.
Но, может, что-то и осталось?
О нет, я вовсе не хочу
Искусно нагонять туманы.
Я истерично не кричу,
Что русский мой народ обманут.
Гораздо бедственней, сложней
В вопросе этом судьбоносном.
Опять доносится с полей:
«Налей!»
        Излишни тут вопросы!

«Черные дни ноября…»