Неочевидное, но вероятное

На роскошной вилле в испанском стиле, в Палм-Спрингс, было возбуждающе оживленно и вызывающе весело. Элизабет – хозяйка дома – принимала гостей на одной из своих обычных вечеринок. Это была красотка 27 лет от роду, с репутацией первостатейной стервы со всепоглощающей жаждой обогащения. Что она и претворила в жизнь, проводив в мир иной двух своих бывших мужей-бизнесменов. От них и унаследовала полуторамиллионное состояние, коим и наслаждалась теперь в одиночестве. Хотя одиночество было условное, т.к. постоянные вечеринки или посещения развлекательных центров и казино стали сосредоточием смысла этой прожигательницы жизни. Правда никакими нежными чувствами она никогда не пылала к своим мужьям, да и вообще к мужскому населению в целом. Обжегшись в юности, Элизабет просто исключила данные эмоции из своего обихода. Но какая-то свербиночка грусти сидела глубоко в её сердечной мышце, и делала её жизнь не такой насыщенной, как хотелось бы.

Расслабленно отдыхая около огромного бассейна, Элизабет наслаждалась коктейлем “Текила санрайз”, и по-хозяйски оглядывала территорию.

Вдруг тихий внутренний голос произнес: “Ну что сидим, наслаждаемся? Всего достигла, не к чему больше стремиться?”

Элизабет чуть не подавилась коктейлем, давно у неё не было ощущения вербального галлюциноза. Дорогостоящие психологи долго колдовали над приведением в порядок её внутреннего состояния. И вот опять.

“Повезло мне, нечего сказать, снова вляпалась в какую-то человечку. Ну хоть на этот раз не в мымру, и на том спасибо”. – Атлета, а это была она, вздохнула и глубоко задумалась.

Элизабет же вскочила с лежака и подозвала к себе распорядителя вечеринки.

– Грег, будь хорошим мальчиком, прогони всю эту толпу, скажи им что-нибудь, придумай. Мне срочно надо побыть одной.

– Хорошо, Лизбет, отдыхай, я обо всем позабочусь, – Грег направился к импровизированному подиуму около бассейна и взял микрофон. – Господа, вечеринка окончена, у леди Элизабет сильнейшая мигрень, всего вам хорошего.

А Элизабет прошла через патио в открытые двери веранды и поднялась к себе в спальню. Там она откопала визитную карточку своего психотерапевта, взяла телефон и набрала его номер.

– Виллис, привет, это я, у меня опять началось, сможешь принять меня завтра, да, спасибо.

Положив трубку, Элизабет замерла, прислушиваясь к себе, но внутри все было тихо. Тогда она прошла в ванную комнату и включила воду, чтобы наполнить огромную джакузи. Пока набиралась вода, Элизабет открыла минибар, рядом с окном в спальне, и наполнила хрустальный бокал на треть виски, бросив туда несколько кубиков льда. Постояла около окна, сделав маленький глоток, а потом прошла в ванную. Понежившись полчаса в джакузи, Элизабет выбралась из ванной комнаты и, как была в одном полотенце, рухнула в уже подготовленную горничной постель. После виски сон её был глубок и крепок.

Наутро, довольно бодрая и посвежевшая, Элизабет переоделась для посещения психотерапевта. Хлебнув свежеприготовленного кофе и откусив кусочек круассана, она прошла во двор к своему Астон Мартин, кабриолету. Привычно расположившись за рулем, покатила в пригород в районе Палм-Дезерта. Там обитал её психотерапевт Виллис, с которым она была знакома уже пять лет.

В кабинете психотерапевта было уютно и светло. Просторная комната больше напоминала гостиную, чем кабинет врача. Огромный удобный угловой диван располагался практически посередине комнаты и напротив – его собрат, но размерами поменьше, хотя такой же удобный. На диванах разбросано много подушек разного размера и цвета. На полу приглушенного тона ковер, с мягким ворсом. Ступив на него, сразу хочется скинуть туфли и пройтись по нему босиком. А потом устроиться на диване, вальяжно расположившись среди подушек и обняв одну из них, формой напоминающую песочные часы. Что Элизабет и сделала, сразу как вошла. Виллис тоже устроился напротив неё и приготовился слушать.

– Мне вчера почудился голос! – произнесла Элизабет

– И что он тебе сказал? – спросил Виллис. Это было обычное начало их беседы.

– Он спросил, есть ли мне к чему стремиться.

– А тебе есть?

– Виллис, я довольна своей жизнью, я много сил потратила, чтобы сделать её такой. Чтобы стать независимой от этих ублюдков…

– Лиззи, мы здесь не выражаемся, забыла, настраиваемся на позитивный лад и оцениваем все как бы со стороны. Что тебя тревожит?

– Что? Вилл, да то, что это сраное “я”, ой прости, то, что оно в чем-то право. Может я убедила себя, что мне большего и не надо?

– А ты убеждена?

– Порой, да. – Элизабет на минуту замолчала. – А порой мне кажется, что это все не я, а кто-то другой живет этой жизнью.

– Тебя смущает твое положение?

– Нет.

– Тебе не хватает острых ощущений?

– Нет!

– Тебе не хватает отношений?

– Да, черт возьми, мне не хватает, мне катастрофически не хватает, этих чертовых отношений в любви. – Элизабет отбросила от себя подушку.

– А что мешает её найти?

– Ты знаешь что.

– Лиззи, это было давно, и мы с тобой, кажется, обсудили эту проблему и расставили правильные точки.

– Но боль не ушла, Вилл.

– Но ты научилась с ней жить.