Неофит в потоке сознания

Моего плеча коснулась теплая рука, я с трудом оторвался от плавного скольжения по течению в лодке моей памяти, усилием воли встал, выпрыгнул на берег и, не чуя под собою ног, понёсся по туманным лугам и тенистым лесам и, наконец, очнулся на супружеском ложе в мемориальной комнате. Вера коснулась моего плеча и позвала домой. Я встал, оделся, обулся, попрощался с родителями жены и под руку с супругой вышел в ночь. Машина послушно заурчала, слегка разогреваясь, наконец, отпустив сцепление, я включил первую передачу, плавно вдавил педаль акселератора и, отжав сцепление, — дал волю табуну лошадей, спрятанному под капотом. Сквозь лобовое стекло на нас наплывала череда рыжих фонарей, дорога катилась под колёса автомобиля, бетонные столбы, деревья, дома, грузовики и легковушки, автобусы и трамваи светлыми пятнами и темными силуэтами пролетали за бортом нашего лайнера, Вера подтянула колени к груди, положила голову мне на плечо и сквозь облако ресниц полуприкрытых глаз наблюдала за круговращением света и тени.

По радио задорный голосок ведущей объявил песню «Учусь летать» группы «Пинк Флойд». Отзвучали вступительные аккорды, по золотистому хлебному полю побежал мальчик, выпростав руки, будто крылья, его глаза устремились в бездонное синее небо, он не смотрел под ноги, он весь был там — в синей высоте. Он подбегает к краю поля уже взрослым парнем, под ним крутой обрыв, над ним — манящее синее небо.

Человек сбрасывает с себя всё, что давит и пригвождает его к земле: детские игрушки, юношеские страхи, взрослые желания, отцовское предупреждение не приближаться к тому крутому обрыву, где разбились многие сильные мужчины; просьбу матери жить как все, тихой земляной жизнью, с надежным заработком, но без неба, без великой мечты летать, непрестанно устремляясь в небесную высь — он всё отбросил, он нищий, легкий, с замирающим от страха сердцем прыгает с края крутого обрыва — и распростёртые руки превращаются в мощные крылья и подхватывают его, и он взлетает ввысь!

Полет настолько стремительный, он поднялся настолько высоко, что скоро крылья обрастают льдом, и страх нападает, потому что нет рядом опытного пилота, но крылья по-прежнему несут его над полями и лесами, и слезящимися от ветра глазами, сквозь белые облака, он видит, как далеко внизу по земле движется его тень. Мышцы тела напряжены до предела, то страх, то восторг наполняют сердце, но он летит и в блаженстве полета любуется синим небом, которое продолжает свое величественное вечное вращение, а в душе непрестанно пульсирует: куда ты, куда ты летишь, немощный, уродливый, косноязычный земляной червь! А человек, превозмогая слабость и страх, надеясь лишь на ту всемогущую Силу, которая дала ему мечту и крылья, летит и летит, не в силах оторвать восхищенного взора от бездонно-синего вечно вращающегося неба, повторяя снова и снова: куда мне, слабому, уродливому землянину!..

Когда машина проехала мимо вахтерской будки, из которой махнул рукой заспанный страж, и остановилась у нашего подъезда, Вера крепко спала, чтобы не будить, мне пришлось взять её на руки и внести домой. Там, не открывая глаз, она переоделась в ночную сорочку, прижалась ко мне, провалилась в глубокий сон и тихонько, по-детски засопела. В такие минуты словно солнце вставало из-за черной кромки леса, меня обдавало теплым светом, и тяжелая ледяная глыба на сердце быстро таяла, обида и оскорбление испарялись, даруя невесомую лёгкость прощения. Ко мне доверчиво прижалась чуть подросшая хрупкая девочка, которая нуждается в защите, а я по-прежнему защищаю её от всех мыслимых врагов, видимых и невидимых, от несчастий и боли, от холода и темноты. Я погладил её поникшую голову, положил свою огромную ладонь на тонкую, теплую беззащитную шею и чуть слышно зашептал:

— Помнишь, как мы ходили в лес и там на поляне легли на траву, — Вера на миг открыла глаза, чуть заметно сквозь сон кивнула и снова закрыла. — Этот первый миг погружения в естественную жизнь природы всегда несколько ошеломляет: наша привычная суета исчезает, и ей на смену приходит покой, в котором открывается нам столько необычного, что дух замирает. Глаза наблюдают, как распрямляется примятая нами трава, по которой бегают крошечные существа, вовсе не нуждающиеся в нас, так же без нашего участия по неведомым законам из травянистой теплой земли вырастает ствол дерева, по которому там под корой поднимается вверх животворящий сок, он наполняет упругостью ветви, листья и плоды, испаряет в атмосферу ароматы и кислород для нашего дыхания. Всё это происходит без человеческого участия и для продолжения нашей жизни. Дерево не бегает, не ездит в поисках развлечений, оно тихо и мирно делает своё дело, привнося свою лепту в огромный поток жизни.