Неоконченная история

– Да. Вчера ее случайно в бутике встретила. – Ира виновато потупила взор и с досадой на саму себя произнесла: – Ты извини, если я в душу без разрешения влезла. Характер проклятый…

Марк заставил себя улыбнуться:

– Все нормально. Я же сам напросился.

Не верить этой Ире не было причин. Конечно, он видел, что нравится ей, но это же не повод, чтобы так беззастенчиво врать. Значит, Светка в Москве! Никуда не уезжала! А может, и не собиралась уезжать?! Может, нарочно ему все наплела, чтобы подальше от себя держать! В голову полезла всякая чушь вроде: «Когда любовь уходит, на ее место приходит ложь!» И Марк тут же с ходу попытался убедить себя, что ему все равно, что там Светкой движет. Но ему было не все равно. Совсем не все равно! Его еще ни одна девчонка «не кидала»! Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Марку захотелось встать и уйти. Но в последний момент, каким-то чудом сообразив, что со стороны это будет выглядеть как самое настоящее бегство, он отпил глоток холодного кофе, такого же горького, как и его мысли, и принялся трепаться о всяких киношных пустяках.

Он продержался минут двадцать, а когда собрался уходить, то привычно бросил:

– Ну, пока. Созвонимся как-нибудь.

– А номер телефона? – последовал молниеносный вопрос.

– Что? – недоуменно переспросил Марк, уставившись на девушку. Мысленно он уже был далеко отсюда.

– Номер! Ты забыл его продиктовать. – Ира щелкнула замочком элегантной сумочки, достала «Паркер», лакированную записную книжечку и выжидающе посмотрела на него.

Все, что ему осталось после этого, это виновато улыбнуться и воскликнуть:

– Ах да, конечно!

Выйдя из бара, Марк сделал один звонок с мобилы.

«Да», – услышал он знакомый голос и оборвал связь. Он вдруг понял, что не знает, что сказать… Упрекать было глупо. И потом, первой должна позвонить она… она, а не он! Иначе он перестанет себя уважать…

11

Почти неделю припекало солнышко, чирикали без умолку воробьи, по дорожкам бежали ручьи, а жизнь вокруг Светы словно замерла. Ей не хватало общения с подружками, не хватало Марка. Она скучала без него, без его голоса, его шуток, его улыбки… и нежных прикосновений. Знал бы Марк, сколько раз в эти дни Света тянулась к телефону, чтобы позвонить ему, но в последнюю минуту одергивала себя: «Что же ты делаешь, дурочка, нельзя же быть такой непоследовательной! Не ты ли настаивала, что хочешь побыть в одиночестве, так выжди какое-то время, чтобы собственные доводы выглядели убедительно!» Подружки тоже звонками не беспокоили, наверное, решили, что она уехала в Котово. Света действительно хотела уехать, но мама не отпустила, сказала: «Одна, сутки в поезде! Лучше сразу вызывай мне неотложку!» – вот и весь разговор.

Была, правда, и светлая сторона во всем этом – Тусин двоюродный брат пропал. Исчез, как будто его и не было. Сколько Света ни оглядывалась по сторонам, бесцельно блуждая по центру, ни его, ни его желтого «Пежо» нигде не замечала. Тут время работало на нее. А в целом приходилось несладко. Ведь она боролась не с кем-нибудь, а с самой собой. И вообще на душе было как-то неспокойно. И сны снились плохие: то она идет по мосту, и вдруг под ней проваливаются гнилые доски и она падает вниз, на рельсы, как Анна Каренина. То она в какой-то чужой квартире: темные комнаты, сырые и неприветливые, и в них никого. Света подходит к окну, видит внизу Марка, она кричит ему, но он ее не слышит, тогда она бежит к двери, садится в лифт (она – и в лифт!), думая только об одном, чтобы Марк не ушел, и, когда двери лифта открываются, она оказывается… в той же самой неприветливой пустой квартире. И понимает, что из нее, как из лабиринта, просто нет выхода…

Мама вздыхала: «Как весна, так у тебя депрессия! Пей хотя бы витамины, фруктов побольше ешь! По солнышку гуляй!» Бедная, хорошая мама, она не понимает, что от душевной болезни не спасают ни витамины, ни антибиотики, ни фрукты с солнышком.

И вот как-то в субботу, когда Света переживала очередной приступ меланхолии, ее навестила Ольга. Небрежно бросив в коридоре навороченную куртку, она осталась в мешковатых холщовых штанах со всевозможными карманами, черной фуфайке баксов этак за сто с надписью на груди: «Пока я с тобой разговаривала, мой приятель стащил у тебя кошелек!» На ногах у нее были любимые «зубастые монстры», а на голове замшевая бейсболка, надетая козырьком назад.

Сменив ботинки на тапочки без пяток, Ольга прошлепала в комнату.

– Хандришь? – спросила она напрямую, усаживаясь в глубокое кресло.

– Есть немного. – Глупо было отпираться и изображать веселье. Хотя с приходом Ольги настроение у Светы заметно улучшилось, и она, улыбнувшись, сообщила: – Мама в косметический салон ушла красоту наводить, отца ждем со дня на день. А я вот сижу, телевизор смотрю.

– А вчера когда я тебе звонила, ты вроде тоже телевизор смотрела?

– А чем еще заниматься?

– Понятно. Собирайся! – скомандовала подруга.

– Куда это вдруг? – изумилась Света.

– На рок-фестиваль!

«Музыка для сумасшедших! Но Марк по ней тащится!» – успела подумать Света, прежде чем Ольга обрушила на ее голову поток информации.