Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Турнир был разделен на раунды, в каждом из которых каждый агент должен был выбрать один из трех возможных ходов – НОВАТОРСТВОВАТЬ, НАБЛЮДАТЬ или ПРИМЕНЯТЬ. Понятие НОВАТОРСТВОВАТЬ предполагало несоциальное научение. Делая этот ход, агент усваивал новое поведение{285} (вместе с его окупаемостью) точно и безошибочно. Усваивать новое поведение агентам приходилось потому, что рождались они без всякого поведенческого репертуара и должны были накопить некий арсенал действий, чтобы выявить среди них высокоокупаемые. Другой ход – НАБЛЮДАТЬ – подразумевал любые формы социального научения. Выбирая этот вариант, агент подражал поведению одного из агентов или нескольких агентов, выбранных случайным образом среди прибегавших к тому или иному поведению в предшествующем раунде, и также принимал связанную с данной поведенческой моделью окупаемость. Однако научение через наблюдение влекло за собой две вероятные ошибки: агент-наблюдатель мог неправильно понять демонстрируемое поведение (и в результате усвоить искаженную версию) или неправильно оценить его окупаемость. В отличие от НОВАТОРСТВОВАТЬ ход НАБЛЮДАТЬ не гарантировал включение новой поведенческой модели в репертуар агента. Если объект наблюдения совершал что-то уже известное наблюдателю, ничего нового не усваивалось и в этом раунде ход НАБЛЮДАТЬ оказывался для игрока непродуктивным. Вероятность ошибки при социальном научении, количество объектов наблюдения, которыми выступали другие агенты, степень изменчивости среды и ряд других факторов относились к параметрам, которые на протяжении турнира систематически варьировались организаторами. И, наконец, третий ход, ПРИМЕНЯТЬ, предполагал следование той или иной поведенческой модели из репертуара агента и был, по сути, эквивалентом нажатия на рычаг автомата и получения выигрыша. Разумеется, агенты могли ПРИМЕНЯТЬ только те поведенческие паттерны, которые они успели к этому времени усвоить. Считалось также, что участники игры помнят поведение, усвоенное в предшествующих раундах, и полученную в каждом случае отдачу.

Таким образом, в игре следовало добиться стойкого равновесия между исследованием и использованием{286}. Агентам нужно было посредством новаторства и наблюдения обеспечить себе репертуар моделей высокоокупаемого поведения, но получить отдачу и тем самым обрести некоторую приспособленность можно было, лишь сделав ход ПРИМЕНЯТЬ. От участников нашего турнира требовалось составить набор правил, описывающих, как подконтрольные им агенты (реализующие разработанную стратегию) будут выбирать ходы из трех имеющихся в их распоряжении вариантов{287}. В победителях окажется та стратегия, в которой удастся наиболее эффективно сочетать новаторство, наблюдение и применение. Систематически варьируя условия (например, заставляя окружающую среду меняться то резко и стремительно, то плавно и постепенно, либо манипулируя частотой появления ошибок, связанных с наблюдением), мы сможем выяснить, когда выгодно подражать другим, а когда рентабельнее учиться на собственном опыте.

Оценивать стратегии планировалось в два этапа. Первый, как и на турнирах Аксельрода, предполагал состязание по круговой системе, когда каждая стратегия по очереди мерилась эффективностью с другими стратегиями{288}. Десять самых успешно показавших себя по результатам всех поединков стратегий переходят на второй этап, который мы назвали меле[8]. В этой схватке все десять стратегий сходятся «врукопашную», при расширенном по сравнению с первым этапом диапазоне имитированных обстоятельств. Победителем станет стратегия с лучшим, по результатам всех схваток, средним показателем используемости.

Определившись с правилами, мы принялись активно рекламировать турнир: оповещали о нем на афишах, рассказывали на конференциях, рассылали сообщения по электронной почте, размещали их на интернет-сайтах, а также обращались к потенциальным участникам в исследовательских группах. Чтобы подогреть интерес к предстоящему состязанию, назначили за стратегию-победительницу премию в 10 000 евро (примерно 13 650 долларов){289}. Больше всего мы боялись, что у нас просто не наберется участников, – и я, и Люк провели не одну бессонную ночь, в тревоге, что вся наша работа будет проделана впустую. Но волновались мы напрасно – отклик оказался фантастическим.

Прежде всего, поступило множество заявок – 104 (намного больше, чем в обоих турнирах Аксельрода) от представителей 15 научных дисциплин (включая биологию, информатику, инженерное дело, математику, психологию и статистику){290} из разных стран (Бельгия, Великобритания, Дания, Испания, Канада, Нидерланды, Португалия, США, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция, Швейцария и Япония). Турнир вышел по-настоящему междисциплинарным и международным.