Неоконченное путешествие

Донайре выглядел нездоровым, и я заподозрил у него глисты. Я дал ему соответствующее лекарство, и моя репутация врача окончательно установилась, когда он поправился от недуга, мучившего его многие месяцы. Он упорно пытался убедить меня принять вознаграждение, давая мне каучука на шесть contos, или 360 фунтов, и разразился слезами, когда я отказался принять гонорар.

Ко мне то и дело обращались с просьбами — зачастую слезными — нанести на карту какую-нибудь частную каучуковую концессию, предлагая головокружительные гонорары, и, возможно, если бы у меня не было своей работы, я бы не отказывался. Однажды мне предложили вознаграждение, эквивалентное 5400 фунтам стерлингов, за землемерную съемку, которую можно было бы проделать за три недели. Чтобы юридически закрепить за собой концессию, надо было прежде всего нанести ее на карту. Профессиональные топографы слишком боялись болезней и дикарей, чтобы рисковать здесь своей жизнью, хотя на этой работе они могли бы в короткий срок составить себе состояние. Что касается дикарей, то, я думаю, мы не встретили и полудюжины индейцев на всем пространстве между Росарио и истоками Акри. Один вид ружья устрашал их, и они исчезали, едва мы успевали их заметить. И уж меньше всего я думал о том, чтобы стрелять в них.

Многие признаки указывали на то, что дни расцвета каучукового промысла на реке Акри миновали и, собственно говоря, он находится в упадке, как и повсюду в Боливии. Спрос по-прежнему был велик, цены высоки, но паразитирующие насекомые и свиньи наносили неисчислимый вред взрослым каучуковым деревьям, а молодые деревца, достигнув высоты всего лишь в пять-шесть футов, сморщивались и умирали. Я часто удивлялся, почему здесь не выращивают гевею, и мне отвечали, что все предпринятые попытки кончались неудачей. Возможно, трудности ее разведения могли бы быть преодолены, если бы не всеобщее стремление к быстрому обогащению. Один сборщик при существующих условиях мог добыть за год более двух тонн каучука — во всяком случае на Акри, и каждый зарабатывал столько, что никого не привлекала идея сажать каучуковые деревья и ждать пятнадцать лет, пока они подрастут.

Взяв у Донайре большой бателон, мы покинули Росарио 9 января и сразу попали в затруднительное положение. Забитая корягами река обмелела. Наше судно, несомненно, было слишком велико для этой части реки, но ничего лучшего нельзя было достать. В довершение наших бед налетел ливень; он ревел, словно экспресс, жмущий изо всех сил, чтобы не выйти из жесткого расписания. Комары и маригуи истязали нас, и нам пришлось ночевать в мокрых гамаках. Однако на следующий день двигаться стало легче, так как дождь поднял уровень реки.

В барраке Такна у слияния рек Акри и Явериха мы обменяли наш бателон на две небольшие лодки, и таким образом проблема продвижения по верховьям реки Акри была разрешена.

Как раз в это время здесь произошла дуэль между двумя братьями, с одной стороны, и двумя их соперниками — с другой, по поводу обладания семнадцатилетней девицей перуано-индейского происхождения, которой это побоище страшно льстило. На мой взгляд, она была далеко не красавица, но, возможно, обладала другими прелестями, воспламенившими этих четырех идиотов. Во всяком случае, одному из братьев прострелили руку, и за отсутствием необходимой медицинской помощи он истек кровью, еще один герой сбежал, а двое оставшихся дуэлянтов обнялись и поклялись в вечной дружбе. Весь дом был изрешечен пулями. Словом, пока дуэль шла, все перипетии представлялись весьма волнующим зрелищем.

Индейцы в этом районе доставляли много хлопот и стремились строить свои деревни в укромных местах, в некотором отдалении от реки. Кроме того, они устраивали надежные тропы на случай бегства от охотников за рабами. Прокладывая такие тропы, они обычно внезапно обрывали их, оставляя полосу нетронутых джунглей, и продолжали тропу на другой стороне, неизменно уклоняясь от близости к реке.

Немного выше Такны мы достигли Йоронгаса — последней барраки на реке. Дальше шла неведомая страна, так как не было побудительных причин для ее исследования: каучуковых деревьев становилось все меньше, а местное племя индейцев катеана не отличалось дружелюбием. В лесах вокруг было полно дичи. Здесь водились капибары и тапиры, их мясо отличается очень хорошим вкусом. Правда, считают, будто в некоторых районах им можно отравиться вследствие особенностей питания этих животных. Пекари здесь также водятся в изобилии и большими стадами; это дает основание полагать, что индейцы, заядлые охотники, обитают довольно далеко от этих мест.