Неоконченное расследование

— В наших словах есть здравый смысл, Хорэйс. Не могу с вами не согласиться и хочу сказать, что убийца не спешил и не подвергал себя ненужному риску.

— Но какова тогда ваша версия, сэр?

— Уоренби был убит не в семь пятнадцать и даже не около того.

Инспектор изучающим взглядом посмотрел на Хемингуэя и после паузы произнес:

— Мне кажется, вы ошибаетесь, сэр. И именно в том, что думаете, что убийство было тщательно спланировано. Я считаю, что убийца припрятал ружье лишь в надежде, что может подвернуться удачный случай.

— Я пришел к этому выводу, тщательно изучая и анализируя всю имеющуюся у меня информацию. И это вовсе не случайная мысль. Припомните, ведь даже доктор Уоркоп не был уверен в точном времени смерти Уоренби.

— Не вижу особого смысла придавать мнению этого зануды большое значение.

— Допустим, — согласился Хемингуэй. — Но если помните, во время нашей первой беседы мисс Уоренби сказала, что ее дядя вообще крайне редко выходил в сад. Но и это не главное. Особенно настораживает меня место, где была найдена гильза. Ведь из этого однозначно следует, что Уоренби могли убить только тогда, когда он сидел в саду на скамейке.

— Вы хотите сказать, сэр, что Уоренби был убит в другом месте? — изумленно спросил Харботл.

— Именно так, коллега. И в этом случае отпадает версия, что он был убит именно в районе семи пятнадцати. Вероятно, его все-таки застрелили за час до этого. Именно тогда, когда старик Биглсуэйд услышал выстрел. И Глэдис, если вы помните, сказала мне, что Уоренби никогда не выходил из дома в тапочках. И это еще раз наводит меня на мысль, что он был убит не на улице.

— Хочу напомнить вам о том деле, сэр, когда убийца применил глушитель, а через час произвел выстрел в воздух, который все могли услышать. Тем самым он создал себе алиби. Второй выстрел был произведен с помощью детонатора, когда убийца находился в гостях.

— Ну так это было в том деле, Хорэйс. А сейчас перед нами нечто совершенно обратное.

— Понимаю, сэр. Но согласитесь, что ни один детонатор не воспроизведет звука выстрела ружья двадцать второю калибра. А мисс Уоренби утверждает, что слышала его именно в районе семи пятнадцати. Именно в это время, когда фактически ни у кого не было алиби, кроме молодого Хасвела и мисс Дирхэм. И я не думаю, что убить Уоренби за час до этого могла всеми уважаемая старая дева мисс Патердейл, да и к тому же произвести через час еще выстрел, чтобы вывести полицию на ложный след. Тогда, сэр, могу сказать, что не видел в жизни более искусного убийцу, чем мисс Патердейл.

— Не стоит делать убийцу из мисс Патердейл, Хорэйс, — прервал Хемингуэй инспектора. — И не надо убеждать меня в том, что второй выстрел был произведен с помощью какого-то устройства. Я и сам хорошо понимаю, что это не так. И произведен этот выстрел был исключительно для того, чтобы у нас с вами моментально появилась масса подозреваемых, не имеющих алиби.

— С вами сложно не согласиться, шеф, — нахмурив брови, проговорил Харботл. — И если вы действительно правы в том, что адвоката убили часом раньше, то это сужает круг поиска. Если убийство было совершено между шестью и шестью тридцатью, то у нас остаются Пленмеллер, мистер Хасвел, Ладислас и, я полагаю, мистер Клайборн. И самое откровенное отсутствие алиби из этой компании именно у Пленмеллера.

— И именно ему больше всех выгодно, чтобы время убийства принималось за семь пятнадцать, — заметил Хемингуэй.

— Тогда получается, что он, выстрелив разок в Уоренби, прячет ружье, а потом, после второго выстрела, делает это во второй раз. И я не могу поверить в то, что он спрятал оружие и в третий раз! Прятать оружие, из которого совершено убийство, в такой открытой местности! Мне кажется это невозможным. Тем более, у нею не было на это времени. Если верить хозяину «Красного льва», то Пленмеллер находился там с семи тридцати. И будь он хоть трижды хромой, не мог он сидеть у Крелинга, спрятав винтовку в штанину! А где тогда, спрашивается, было оружие и, вообще, чье оно?

Хемингуэй улыбнулся.

— В самом начале, Хорэйс, у вас было огромное желание повесить убийство именно на Пленмеллера, а сейчас, когда это стало почти реальным, вы убеждаете меня в том, что он не мог этого сделать.

— Но это несправедливо, шеф, — запротестовал Харботл. — Вы прекрасно знаете, что я никого не хочу обвинить в преступлении, кроме настоящего убийцы! Я сказал тогда лишь то, что он подходит на эту роль более чем кто бы то ни было. Может, за исключением этого Линдейла. И я действительно не вижу возможности, которой бы мог реально воспользоваться Пленмеллер, чтобы избавиться от ружья. Теоретически убийство мог совершить пастор. Ею не было в шесть часов в Седарах. Да и что он делал после того, как ушел оттуда, тоже неизвестно, ведь у больного прихожанина он провел всего несколько минут.

— Проблема лишь в том, что в это время его ружье было у Дитчлингов. Хотя не буду держаться за этот факт. Ружье в этом деле — вечный камень преткновения.