Неоконченные предания

Боюсь, что тут я потерял терпение и осторожность. В тот момент примириться с твердым убеждением гномов в том, что никто кроме них самих не может ни иметь, ни делать ничего «ценного», и что все красивые вещи, которые находятся в данный момент в чужих руках, на самом деле изготовлены гномами, а может быть, и просто когда–то у них украдены, было свыше моих сил.

— Вор? — со смехом переспросил я. — Ну да, почему бы и нет? Разумеется, опытный вор! Как же еще может хоббит раздобыть себе серебряную ложку? Я нарисую на его двери воровской знак, и вы ее легко найдете.

Охваченный гневом, я встал и сказал с жаром, который меня самого удивил:

— Ты должен найти эту дверь, Торин Дубощит! Я говорю это всерьез!

И внезапно я почувствовал, что дело действительно серьезное. Эта моя странная затея — не шутка. Она правильная. И ее нужно выполнить во что бы то ни стало. Гномам пора склонить свои упрямые головы.

— Слушайте меня, народ Дурина! — воскликнул я. — Если вы убедите этого хоббита отправиться с вами, вы победите. Если нет — потерпите поражение. Если же вы и пытаться не станете, я расстанусь с вами, и не получите вы от меня ни совета, ни помощи, покуда не падет на вас Тень!

Торин обернулся и посмотрел на меня с изумлением — что и неудивительно.

— Сильно сказано! — проворчал он. — Ладно, я пойду. Ты говорил сейчас так, будто на тебя снизошло предвидение. Хотя, возможно, ты просто окончательно свихнулся.

— Хорошо! — сказал я. — Но ты должен прийти к нему по доброй воле, а не в надежде выставить меня дураком. Тебе следует быть терпеливым, и не отступаться сразу же, если ни храбрость, ни жажда приключений, о которых я говорил тебе, не станут очевидны с первого взгляда. Он будет все отрицать. И он попытается пойти на попятный — но ты не должен допустить этого.

— Ну, торг ему не поможет, если ты об этом, — сказал Торин. — Я пообещаю ему справедливую награду за все, что он добудет, но не более того.

Я имел в виду совсем другое, но подумал, что говорить об этом бесполезно.

— И еще одно,—продолжил я. — Вам следует закончить ваши планы и сборы заранее. Приготовьте все. Добившись раз его согласия, вам нельзя давать ему время передумать. Вам необходимо будет сразу же отправиться из Шира на восток, в ваш поход.

— Похоже, он очень странное существо, этот твой вор, — сказал молодой гном по имени Фили (как я позднее узнал, он приходился Торину племянником). — Как его имя, или как он себя называет?

— У хоббитов в ходу их подлинные имена, — сказал я. — Единственное имя, которым он себя называет — Бильбо Бэггинс.

— Ну и имечко! — сказал Фили и рассмеялся.

— Ему оно кажется весьма почтенным, — сказал я. — И оно подходит холостяку средних лет, склонному к полноте и некоторой рыхлости. Пожалуй, сейчас его больше всего интересует еда. Поговаривают, что у него очень хорошая кладовка — а может, и не одна. По крайней мере, угостят вас как следует.

— Довольно! — сказал Торин. — Не дай я слова, я уже отказался бы идти. Я не намерен позволять дурачить себя. Потому что я также говорю серьезно. Очень серьезно, ибо сердце мое пылает у меня в груди.

Я пропустил его слова мимо ушей.

— Послушай, Торин, — сказал я. — Кончается апрель, наступила весна. Приготовь все как можно скорее. У меня есть еще одно дело, но через неделю я вернусь. А когда я приеду обратно, если все будет уже готово, я поскачу вперед и подготовлю почву. А на следующий день мы навестим его все вместе.

С этими словами я уехал: Торину, как и Бильбо, не стоило давать времени передумать. Остальное вам хорошо известно — со слов Бильбо. Если бы эту историю записывал я, она звучала бы несколько по–другому. Бильбо знал далеко не все — к примеру, он не подозревал, сколько усилий мне пришлось потратить, чтобы слухи о том, что с проезжего тракта в Байвотер свернул большой отряд гномов, не дошли до него раньше времени.

Во вторник, 25 апреля 2941 года, я зашел повидать Бильбо. Я более или менее знал, чего следует ожидать, однако должен признаться, что уверенность моя пошатнулась. Я увидел, что дело будет значительно более трудным, чем мне думалось. Однако я был упорен. На следующий день, в среду, 26 апреля, я привел Торина и его спутников в Бэг–Энд, — с превеликими трудностями, потому что Торин под конец снова уперся. И, разумеется, Бильбо совершенно потерял голову и вел себя как дурак. На самом деле, все с самого начала пошло для меня неудачно, и эта ерунда насчет «опытного вора», которую вбили себе в головы гномы, только ухудшила дело. По счастью, я сказал Торину, что нам следует заночевать в Бэг–Энде, потому что нам нужно время для того, чтобы обсудить дальнейшие действия. Это дало мне последний шанс. Если бы Торин ушел из Бэг–Энда до того, как мне удалось поговорить с ним наедине, весь мой план рухнул бы.

Можно видеть, что отдельные элементы этой беседы в более поздней версии вошли в спор Гэндальфа и Торина в Бэг–Энде.