Неоконченные сказания

– Не нужно тебе вести меня дальше тех врат, – сказал Туор. – Там Дело Ульмо встретит Рок. И если не примет меня Тургон, мое поручение будет исполнено, и Рок возобладает. А что до моего права искать Тургона, так я – Туор, сын Хуора и родич Хýрина, чьих имен не забудет Тургон. И ищу я его по велению Ульмо. Забудет ли Тургон то, что Ульмо говорил ему некогда: «Помни, что последняя надежда Нолдора придет от Моря»?[11]) Я и есть тот, кто должен придти, и потому одел я эти доспехи, что были приготовлены мне.

Туор и сам подивился своим словам, ибо не знал он до того, что сказал Ульмо Тургону, когда тот покидал Нэвраст, и не знал этого никто, кроме Сокрытого Народа. Тем много более был поражен Воронвэ, но отвернулся он, посмотрел на море, и вздохнул:

– Увы мне! Не хочу я возвращаться домой. Часто клялся я себе в глубинах моря, что если ступлю на землю вновь, то стану жить беспечально вдали от Тени Севера в Гаванях Кúрдана, или, может быть, в чистых лугах Нан-Татрена {Nan-tathren} , где весна слаще желаний сердца. Но если выросло зло, пока я странствовал, и опасность надвинулась, то я должен идти к моему народу, – И снова повернулся Воронвэ к Туору. – Я отведу тебя к сокрытым вратам, – сказал он, – ибо мудрый не станет противиться советам Ульмо.

– Тогда пойдем мы вместе, как суждено нам, – сказал Туор. – Но не печалься, Воронвэ! Ибо сердце мое говорит мне, что далеко от Тени уведет тебя твоя долгая дорога, и надежда твоя вернется в Море[12].

– И твоя также, – сказал Воронвэ. – Но сейчас нам надо уйти от него, и спешить.

– Воистину, – согласился Туор. – Но куда поведешь ты меня, и долог ли путь? Не подумать ли нам сперва, как мы будем жить в глуши или, если путь так долог, как пережить нам бесприютную зиму?

Но Воронвэ ничего не сказал о дороге открыто.

– Ты знаешь силу человека, – сказал он. – Что до меня, то я – из нолдоров, и долго должен длиться голод и холодной должна выдаться зима, чтобы одолеть того, чьи родичи перешли через Вздыбленный Лед. Как, думаешь ты, трудимся мы несчетные дни в соленых просторах моря? А разве ты не слышал о дорожных хлебах эльфов? А у меня есть то, что каждый моряк хранит до последнего. – И показал он под своим плащом запечатанную котомку, висевшую на поясе. – Ни вода, ни непогода не вредят им, пока котомка запечатана. Но мы будем хранить их до самой великой нужды; а бродяга и охотник уж найдет себе пропитание, пока дни еще погожи.

– Быть может, – сказал Туор. – Но не во всех землях можно охотиться без опаски, да и промысел этот не всегда обилен. И охотящиеся мешкают в пути.

Теперь Туор и Воронвэ готовы были отправиться в путь. Туор взял с собой малый лук и стрелы, что были у него, помимо оружия и доспехов, что нашел он на стене в чертоге; но копье свое, на котором рунами эльфов Севера было написано его имя, он укрепил на той стене в знак того, что он был там. Воронвэ же не взял себе другого оружия, кроме короткого меча.

Не успел разгореться день, как они покинули древнее жилище Тургона, и Воронвэ повел Туора к востоку кругом крутых склонов Тараса и по широкому мысу. Там проходила некогда дорога из Нэвраста в Бритомбар {Brithombar}, ныне же лишь зеленый след ее виднелся меж старых осыпавшихся придорожных канав. Так пришли они в Белерианд и на север Фаласа; и, свернув на восток, укрылись в тенях Эреда Вэтрин, и там легли и отдыхали, пока не смерклось. Ибо, хотя Бритомбар и Эгларест, древние поселения Фалатрима {Falathrim}, были еще далеки от них, теперь орки обитали там, и вся земля была полна лазутчиками Моргота: тот боялся кораблей Кúрдана, которые временами приплывали с войсками к этим берегам и соединялись с отрядами, что выходили из Нарготронда.

Тут, сидя в плащах своих, словно тени, под скалами, Туор и Воронвэ много беседовали друг с другом. И Туор спрашивал Воронвэ о Тургоне, но Воронвэ не много говорил об этом, а рассказывал больше о поселениях на острове Балар и о Лисгарде {Lisgardh}, тростниковой стране в Устьях Сириона.

– Там множится сейчас Эльдар, – говорил он, – ибо все больше эльдаров всех родов и кровей бегут туда от страха перед Морготом, устав воевать. Но я покинул свой народ не по своей воле. Ибо после Браголлаха {Bragollach} и прорыва Осады Ангбанда запала в сердце Тургона мысль, что Моргот может оказаться слишком силен. В тот год выслал он первых из народа своего, что вышли из врат его наружу: немногих, с тайным заданием. Они ушли по Сириону вниз к берегам Устьев, и там строили корабли. Но не смогли они ничего, кроме того, что приплыли на большой остров Балар и поселились там укромно вдали от Тени Моргота. Ибо нет у Нолдора умения строить такие корабли, что долго могли бы плавать в волнах Белегаэра Великого[13].