Неоконченный роман. Эльза

Здесь что угодно — все найдешь:
Певучий стих в конце строки,
Воды кипящей пузырьки
И прозы внутреннюю дрожь.

Тела, что изумятся вновь

При взгляде на самих себя,
И парадоксы декабря —
Новорожденную любовь.

Все, что имеет цвет и вид,

Себя плодит и сознает;
Все то, что жизнь в себе несет.
Слепящий жар в себе таит.

Тут есть начало всех начал,

Вино, что хмель несет в крови,
И ярость жизни и любви.
И все, что есть я, кем я стал.

Все то, что только лишь привал

В движеньи времени, — того,
Кто к стуку сердца своего
Жадней прислушиваться стал.

Стучит ли, как заведено?

А сердце шепчет: «Я с тобой
Страдало и ходило в бой…»
Все правильно. Стучит оно.

Но это все в тот самый миг,

Когда коснусь тебя во сне,
Становится ясней вдвойне,
Находит имя и язык.

Зачем же вздрагиваю я,

И что прожгло меня насквозь,
И почему мне жаль до слез
Тебя, уснувшая моя?

Коснусь тебя — и все пойдет

Сначала и на старый лад,
Масштаб, и страсть, и свет, и склад,
И вес, и смысл обретет.

Все правда, все живет, все явь,

В тебя вписалось навсегда,
Как в берега свои вода,
Все звезды неба сосчитав.

Я наконец-то понял сон,

В котором я Димьеном был.
За то, что близких я любил,
Я колесован был, как он.

Я четвертован, я убит

Неправых будней лошадьми.
Но жертв достанет, черт возьми!
Восходит горе в свой зенит.

Я услыхать еще могу

Про самого себя роман.
Как старый раненый кабан,
Хожу в поэме, как в кругу.

Я слышу ярости порыв,

Мой голос с самых верхних нот
Сквозь ночь и промахи пройдет,
Печаль другого озарив.

Но нет конца с концами строф,

Дела словами не свершать.
Доносятся в мою кровать
Раскаты близких катастроф.

Прижмись ко мне. Закрой глаза.

Я заслоню тебя. Пора!
Тот занавес Гранд-Опера́
Вспорола молнией гроза.

* * *