Я в тех годах, когда не спят,Пишу стихи в ночной тиши,Когда, как в зеркало, глядятВ безмерность собственной души.У тех, кто в полуночной тьмеНе спит недели и года,Рот — долгий шепот, как в тюрьмеУ осужденных навсегда.Встречаю жизнь лицом к лицу,Один, хотя ты так близка,Как в песне, что идет к концу,Ее последняя строка.Ты рядом, но со всех сторонТеснит и давит все вокруг.Сдержав дыхание и сон,Заговорить боюсь я вдруг.Ты спишь в тени, и страшно мнеНа грустный свет тебя вернуть,На мрачный свет, что лишь во снеЕще щадит тебя чуть-чуть.Когда твой взгляд по мне скользнетКуда-то мимо, как мне жить?И сердце мечется, как тот,Что сам решил себя убить.И медленно проходит срок,И время — последи за ним —Растет и крепнет, как росток,Клубясь, трепещет, словно дым.У времени есть три лица:Грядущий день во мраке скрыт,Вчерашний — стерся до конца,А настоящим — я убит.Как, разве этот долгий сон —Вчерашний день мой? Как я могЕго забыть, как будто онВсего исписанный листок!В глубинах глаз — мой небосвод.Он в звездах канувших времен.На пашне сеятель поет,Когда трудом он утомлен.Что изменить способен я?О померанцев аромат!О Андалузия моя,Мне голоса твои звучат.Испания, жасмин поетПорою в голосе твоем.День выигрыша — он придет,Затмив вчера грядущим днем.Горчащий мрак, заполнишь тыМеня, и вспомнить я смогуКордовы яркие холсты,Валенсию на берегу.Испания, твоя судьбаВсегда решается в борьбе.Гранит и серые хлеба…Мы чем-то все сродни тебе.К великим подвигам любовь,Как братьев, связывает нас.Мы обретем свой эпос вновь —Настанет день, настанет час!Где ты нашла на этот разБалладу, Эльза? Чья она?Гренада или Амбуаз —Кровь одинаково красна.Мысль устремилась в глубь небесЛовить тебя, бумажный змей.Ты знаешь множество чудес,Открой грядущее детей.И тот, кто по ночам не спит,В глубь наваждения, маньяк,Все ищет дверь… Кто победит?Воображенье или мрак?Кому не спится, в глубь душиТе, словно в зеркало, глядят.А я пишу стихи в тиши —Я в тех годах, когда не спят.* * *
Я не размышляю ни о чем, ощупью нащупываю я складки простынь, складки тишины. Я не размышляю ни о чем и вытягиваюсь я в длину собственного тела своего, под голову руку положив — голая и гладкая рука, — голова моя скользит по ней и не размышляет ни о чем. Как моя подушка велика — целиком заполнила она капельку сознанья моего, что еще колышется во мне и струится тихо вдоль меня. Я глубоко погружаюсь в ночь, будто бы в недвижимый баркас, и, раскинувшись, качаюсь я, и баркас качается со мной, плечи мои меряют его, колебания его размах…
Это просто так, так, так.Это не рифмуется никак.