Неоконченный роман одной студентки

— Но ведь это чудовищно, это фашизм! Мы с Цианой любим друг друга, и если вы так относитесь ко мне, отдайте мне ее в мое время! — Конечно, это была очередная глупость с его стороны. Сознавая унизительность своего положения, Кирилл выкрикнул фальцетом: — Я не позволю…

— Мы и в ее памяти сотрем все это сумасбродство…

— Послушайте, молодой человек! Вы, по-видимому…

Со стороны машины послышался веселый смех. Это был инженер.

— Профессор, вероятно, вдвое старше вас.

Профессор строго погрозил в его сторону пальцем:

— Вот так и происходит недопустимый обмен информацией! Теперь ему известно, что мы…

Инженер сильно смутился.

— Но ведь вы же сотрете в его памяти излишнюю информацию!

— Я вам говорю это, чтобы вы оба поняли, сколь деликатен вопрос общения с другими временами и обществами. Циана, не покажешь ли ты нам, наконец, чему ты все-таки научилась у меня?

— Будь благоразумным, — подошла она к Кириллу, продолжая всхлипывать. — То, что ты хочешь, несерьезно. Ведь до сих пор ты считал создание темпоральных машин невозможным, правда? Невозможны были и полеты во времени. Так должно оставаться и впредь, иначе тебя будут ужасно мучить вещи, которые всем вокруг будут казаться невероятными и смешными. Ты просто можешь заболеть, пойми… — видимо, она едва сдержалась, чтобы не сказать «сойдешь с ума», но он и без того уже представил себе, как знакомит друзей со своей молодой супругой: «Она из двадцать четвертого века. Мы на машине времени…» Наверняка их обоих упекут в сумасшедший дом!

— Не сердись, милый! Я же тебе еще там говорила, что мир жесток, и самое жестокое в нем — время. Дай я поцелую тебя на прощанье!

Кирилл болезненно отметил про себя, что и через столько веков будут входу те же банальности: с такими же «утешениями» ушла от него жена, вернувшись из Африки, где она работала два года. Однако Циана прикрикнула на него:

— Открой рот!

— Циана! — крикнул ей профессор, но она уже достала из кармана маленький флакончик и, пока до Кирилла дошло, для чего нужно было открыть рот, прыснула ему в рот и в лицо прохладно-ароматной, вероятно, дезинфицирующей жидкостью.

Потом она подарила ему долгий поцелуй и снова прыснула из флакончика ему на губы.

— Теперь иди за ним!

Профессор засмеялся добродушно-иронически.

— Все по правилам, но это не компенсирует других ошибок.

А там, у реки, Циана забыла о своем флакончике — вспомнил Кирилл Монев, и от этого она стала ему еще милее. Он хотел было вернуть ей поцелуй, как это делается в его время, но девушка выскользнула из его рук и, снова всхлипывая и шмыгая носом, пошла к проклятой машине. Из люка на нее ревниво смотрел другой инженер.

Кирилл соблаговолил, наконец, пойти за профессором по той простой причине, что иного выбора не было. Здесь он никому не был нужен.

— Почему вы не хотите со мной разговаривать, если все равно будете стирать мою память?

— Потому что моя не будет корригироваться.

— Неужели я вам совсем не интересен? — горестно недоумевал человек из двадцатого века.

— Мы располагаем достаточной информацией о вашем времени.

— Прошу вас, не будьте несправедливы к девушке. Во всем виноват я, потому что…

— Ну вот, вы продолжаете вмешиваться в нашу эпоху, — засмеялся профессор и пригласил его войти в роскошную кабину институтского метро, чтобы отвезти его в специализированную психологическую лабораторию…

3

Кирилл Монев проснулся на берегу реки, в своем любимом месте над омутом. Ему казалось, что он дремал под вербой минут десять, не больше. Не найдя ни удочек, ни рюкзака, он яростно обругал на чем свет стоит проклятых воришек. Да и как тут было не ругаться: годами собирал он рыбацкое снаряжение, покупая все самое лучшее, а ведь на зарплату инженера не разгуляешься, не скоро обзаведешься новыми.

Увидев его таким расстроенным, хозяйка, женщина не первой молодости, но еще не терявшая надежды приютить кого-нибудь в своих объятиях, встретила Кирилла с возродившейся в ней надеждой. Как и большинство женщин, она терпеть не могла рыбного запаха, но во имя великой надежды готова была даже есть рыбу, а потому шумно выражала свою солидарность с ним, ругая воров на чем свет стоит, не забыв между прочим спросить, почему он сегодня не на работе.

Так Кирилл Монев узнал, что сегодня четверг, а открыв шкаф, чтобы убрать свою рыбацкую одежду, увидел там и удочки, и свой ранец. Это было еще одним подтверждением того, что сегодня не воскресенье. Подтвердили это и двое его друзей, которым он позвонил по телефону. Тогда зачем он пошел на реку? И когда? С днями еще куда ни шло — перепутал, но зачем бы ему идти на реку без удочек?