НеОн

Давно я не приближался к стене настолько, чтоб видеть каждый шов толстых каменных панелей. Я смотрел на выцарапанные там имена, на даты. Люди когда-то все же жили на Острове Д. Правительство лгало изначально, называя это место диким и необитаемым. Сейчас я видел все то же самое, что когда-то обрушилось и на наш город. Хаос и отчаяние, панику, которая обуяла людей. Они искали друг друга. Оставляли надписи, адреса и номера телефонов на остановках. На стенах домов. Везде следы горя и потерь. Самое ужасное, что все они давно уже мертвы, либо превратились в неоновых тварей.

Вирус был беспощаден ко всем. И самое жуткое именно то, что люди не могли оплакивать могилы и ставить памятники — их мертвецы возвращались к ним, как в самом жутком кошмаре, чтобы сожрать. Все, кого вы когда-либо любили, становились вашей потенциальной смертью с горящими глазами и клацающими челюстями.

Любая война уродлива и страшна изначально, но когда приходит понимание, что тебя никто не защитит, что правительство трусливо умывает руки, уносит свои задницы в безопасное место, а людям перекрывают выходы из карантинной зоны, то именно тогда понимаешь — война войне рознь. Эта одна из самых безумных и беспощадных. Потому что врагами становятся все.

Обломки вертолета сыпались с неба, как куски метеорита. Воняло паленной пластмассой, плавленым железом и смертью. Никто не собирался проверять, выжил ли экипаж. Я надеялся, что нет. Ввязываться в ближний бой никому не хотелось. Мы и так слишком поздно отреагировали и чуть не потеряли своих, когда под перекрестным огнем грузовик несся на поднимающиеся ворота. Мы палили по колесам, по кабине, но он, словно неуправляемый, летел туда, в открывающийся просвет. Прямиком в ад.

Рик смотрел на меня, а я сильнее сжимал свою винтовку, глядя на открытые ворота. У меня по спине медленно катились ручейки холодного пота. Мы все знали, что прячется там, за предрассветной дымкой в обманчивой тишине.

Машина заглохла в нескольких метрах от стены, в периметре запретной зоны.

— Почему они не опускаются?

— Автоматические. Обычно остаются открытыми не более десяти-пятнадцати минут.

Ответил я и вытер лоб тыльной стороной ладони, продолжая смотреть на грузовик.

— Прошло пять.

— Думаешь, там остался кто живой?

— Не знаю, — ответил Рик, — проверим?

Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Мы еще никогда не находились в такой непосредственной близости от ворот.

— Давай, времени мало. Если закроются, мы оттуда не выйдем. Эй, ребята, прикройте — мы в пекло.

— Нахрена так рисковать? Я смотрю за машиной — из нее никто не выходил.

— Они могут быть ранены, и у них есть оружие. Пару лишних пушек нам не помешает. Военный грузовик. Мы найдем там чем поживиться, однозначно.

— Держите ворота под прицелом. Когда мы выйдем, то подадим знак — подымем левую руку и два пальца. Если вы увидите, что мы ее не подняли — стреляйте на поражение. В голову. Ясно?

Жак кивнул и нахмурился. Никто ничего не уточнял. Все уже все знали. Это пару лет назад мои слова вызвали бы недоумение, а сейчас все прекрасно понимали, что смерть — это еще не конец, а воскрешение — далеко не чудо и не благодать.

Меты забрали близких у каждого второго. Не было никого, кто бы не почувствовал на себе, что значит терять. Мы прошли самую жуткую войну в истории человечества, и нас пытались убедить, что она окончена, а на самом деле мы всего лишь находимся на пороге нового витка и, скорее всего, теперь никто не выживет. Когда мы, бунтовщики, поняли, что именно скрывается за стеной, нас, конечно же, объявили вне закона. Потому что нам говорили совсем иное. Нас уверяли, что метов больше нет, что все они истреблены несколько лет назад, а территории за стенами начнут восстанавливать по истечении срока карантина. Нас, как всегда, обманули.

— Давайте. По-быстрому.

Я натянул противогаз, и Рик последовал моему примеру. Вскинув винтовки, на полусогнутых пошли к стене. Резко оглядываясь по сторонам, готовые стрелять в любую секунду.

— Ты здесь когда-нибудь был?

— Нет, — оглянулся направо, налево, посмотрел в проходы между зданиями. Такая обманчивая тишина, как затишье перед бурей.

— Их привлечет шум, однозначно. Они скоро все будут здесь.

— Смотри за воротами и прикрой, я гляну в грузовике.

Рик коротко кивнул и снова осмотрелся. Твари не умели бегать и передвигались почти бесшумно. Утренний туман нарушал обзор, и они могли появиться откуда угодно и совершенно незаметно. Когда-то я убил сотни таких. Они высыпались на улицы нашего города, как полчище армии апокалипсиса, самый жуткий кошмар наяву, только в реальности. Если вы считаете, что видели предостаточно ужасов в вашей жизни, вы глубоко ошибаетесь. Ничего более дикого и омерзительного я до этого не встречал.

Я подошел к грузовику и одернул брезентовый полог на кузове, осмотрел мертвые тела. Мы не оставили им ни единого шанса. Все дохлые — дохлее не бывает. Черт. Кажется, и игроки тоже.

— Проверю кабинку и можем уходить. Проклятье! Зря только вертушку сбивали и тратили патроны.