Неоновое солнце

Кому-то требовалась вода, кому-то успокоительное. Тех, кто близок был к истерике, Вас Вас пытался привести в чувство, однако одному ему было не справиться. И вскоре у него появились помощники из числа пассажиров. Первой, к кому он обратился, была та самая «поэтесса». Собственно она с самого отъезда добровольно взяла на себя обязанности «стюарда». И теперь, в критической ситуации, моложавая пенсионерка показала себя отнюдь не «оранжерейным цветком». Её спокойный, доброжелательный голос на многих подействовал умиротворяюще. «Пожилая девица» обладала юношеской энергией - подвижная и коммуникабельная волонтерка быстро подобрала себе четверых таких же толковых помощников, и благодаря команде добровольных психологов вскоре в автобусе стало заметно спокойнее. «Поэтесса» даже успевала декламировать вслух любимые классические стихи, поспевая везде и помогая каждому, кто в этом нуждался.

Через полчаса капитан подошёл к помощнице и сказал с усталой улыбкой:

- Объявляю вам благодарность.

- Служу Советскому союзу! – озорно ответила пожилая девчонка и приложила руку к своей большой смешной кепке с козырьком сдвинутым набок, которую она, кажется, никогда не снимала.

- Мне вас сам Бог послал! – признался Сенин. - Ведь отзывчивость на чужую беду нынче не часто встретить.

- Просто я из Егорьевска, - спокойно пояснила женщина. – А москвичи, как я заметила, болезненно сосредоточены на себе, окружающие их редко интересуют. Особенно теперь...

- Давайте хоть нормально познакомимся, - предложил капитан. - Я Василий Васильевич Сенин. Но для близких просто Вас Вас. Про вас я понял, что вы любите хорошую литературу, людей и саму жизнь.

- Татьяна Николаевна Бабушкина, – озарившись своей лучистой улыбкой, исправила недоразумение женщина. Даже теперь, посреди всего этого ужаса, её глаза продолжали светится любовью и мягкой иронией. Пользуясь случаем, Бабушкина зашептала ему на самое ухо:

- Вас Вас, можно я тоже вас так буду называть? Дорогой вы мой, скажите… вот когда вы сажали нас в автобус, то обещали, что к утру мы будем в безопасности: в специальном месте, где таким, как мы, смогут помочь. Вы были искренни, или же это была ложь во спасение?

Заметив смущение в глазах Сенина, женщина особым, очень доверительным образом коснулась его руки.

- Со мной вы можете быть абсолютно откровенны. Потому что если шансов у нас мало, то я должна подготовиться. Как человек философского склада, я спокойно отношусь к смерти, но всегда считала, что пациент имеет право знать всю правду о своём диагнозе, каким бы страшным он не был.

- Драгоценная вы моя, Татьяна Николаевна, - с искренней теплотой ответил капитан. – Не стану вас обманывать: там, куда мы едем, нас никто не ждёт. И всё же я надеюсь, что нам не откажут в помощи.

В глазах женщины появились слёзы счастья.

- Позвольте тогда, милый вы наш защитник, я вас обниму от всех нас!...

Через десять минут капитан получил новое сообщение от приятеля, на чьё КПП держал курс их автобус. Каким-то образом товарищу удалось выяснить новые подробности о лагере беженцев. И они оказались шокирующими. Он случайно набрел на странное, никем не охраняемое хранилище под открытым небом. На пустыре за леском, среди выгоревшей под солнцем травы и чахлых редких кустарников тянулась нескончаемая стена аккуратно сложенных друг в друга (по 20 штук) контейнеров прямоугольной формы из черного плотного картона. Их там было огромное количество, вероятно сотни тысяч, а может миллионы штук - сосчитать не представлялось возможным. И выглядело это так, будто их только вчера доставили - ни пыли на них, ни грязи. Рядом стояли десятки установок на колёсах. Это были передвижные кремационные печи. Друг это знал совершенно точно, потому что вскоре ему поручили выдать со своего склада ГСМ мазут для работы этих мобильных топок для сжигания трупов.

«Вася! - писал Сенину друг. – Я в шоке! Эти перестраховщики так бояться, что вирус вырвется за пределы зоны карантина, что похоже вообще никого не собираются спасать. Думаю, они расщедрились на бумажные гробы, чтобы унять собственную совесть. А вообще чувствуется большая путанница в головах у начальства. Так я не понял зачем нужны гробы, если пепел скорей всего будут ссыпать во рвы, и заливать бетоном или негашеной известью. Фото вырытых экскаватором длинных рвов я тебе тоже высылаю! Так что сюда тебе приезжать нельзя!!!».

Глава 49