Неоновые блики

Вероника всего этого, конечно же, не знала. Она тщательно прорисовывала будущую рекламу, радуясь, как ребенок, каждому удачному эскизу. Не могла она знать и того, что в Н-бург уже вылетел ее дальний родственник, Петр Иванов. И уж тем более она не знала, что летит он в ее город с одной только целью – помешать ей, Веронике, завершить работу над рекламой «Аэлиты», а заодно и уничтожить все черновые эскизы, над которыми она сейчас так увлеченно работала.

* * *

Петр на такси въехал в Н-бург и, сразу же оглядевшись вокруг, понял, что город выглядит абсолютно таким же, каким он его видел в своем январском видении. С одной лишь, но очень существенной разницей – над ним еще не было страшных серых туч. Город был светлым и чистым, горожане казались веселыми и доброжелательными, а… пожилой, но довольно крепкий с виду таксист в клетчатой кепке с гигантским лейблом известной итальянской марки, являл собой полную противоположность тому мрачному таксисту, который «вез Петра из аэропорта в Н-бург» в январском видении. Узнав, что Петр в Н-бурге впервые, он за всю дорогу не умолк ни на секунду:

– Вы не представляете, в какой город вы приехали, – тараторил он, вовсю дымя папироской, вложенной в золотистый мундштук, – вы не смотрите, что мы на периферии, у нас знаете как все сейчас по-новому? Буквально все! От столиц не отстаем, держим нос по ветру…

Он демонстративно вытащил из кармана кожаного пиджака модный смартфон и положил его на переднюю панель так, чтобы его было хорошо видно. Гордо взглянув на Петра, он продолжил:

– Все настолько по-современному, что даже мы, коренные Н-бургчане, иногда не узнаем свой город. Все освежили! Ну вот во всем, даже в каждой мелочи новизна. Казалось бы, ну вот в этом-то, что можно изменить? И что вы думаете? Берут и меняют! Берут и переделывают! Берут и ломают, а на этом месте строят новое! И меняют-то все в лучшую сторону. Иногда утром встанешь, выглянешь в окно и диву даешься – как будто в другом городе проснулся. Засыпал, вроде, в Н-бурге, а проснулся в Гамбургере, тьфу, в Гамбурге… Жизнь бурлит, ускоряется… Несется галопом… Не задерживаясь на поворотах. Кто не удержался – вылетел на обочину. А что делать? Не хочешь жить по-новому – до свидания!.. Да какой там «до свидания»! Прощай, а не «до свидания»!.. Адьес, амигос!..

В чем именно новизна и свежесть Петр так и не узнал. За двадцать минут поездки от аэропорта до гостиницы, таксист, не вдаваясь в подробности, каким-то непостижимым образом обошелся очень обтекаемыми, общими фразами, каждая из которых была непохожа на остальные.

«Ничего себе! Это ж надо так профессионально лить воду! Прямо какой-то… бла-бла-близм»

Изумленный такими уникальными способностями этого говорливого и очень современного таксиста, Петр и не заметил, как доехал до Центральной улицы и совсем скоро – до гостиницы Центральная. Он вышел из такси, взял с заднего сидения свою сумку и услышал прощальную фразу:

– В общем, скоро сами увидите, как у нас тут все теперь… по-другому…, как все иначе у нас тут…

Такси уехало, а Петр с замиранием сердца огляделся по сторонам. Через дорогу он увидел знакомую зеленоватую неоновую вывеску «Кофейня», слева, вдали, виднелась все та же ярко-красная вывеска «ЦГНУМ»… Игрушечные особнячки… Вымощенные булыжником тротуары… Абсолютно все на Центральной улице оказалось точной копией той улицы, которую он до мельчайших подробностей помнил из своего видения. Вспомнив о тех страшных днях, Петр машинально задрал голову и посмотрел в небо. Легкие высокие облака, пробегающие по небосводу, не имели ничего общего с теми низкими, непроницаемыми тучами.

«Хм… А ведь прав был бла-бла-блист – вроде бы и тот же самый Н-бург, а вроде бы и другой совсем – солнечный, приветливый. Ну что ж…», – подумал сильно взволнованный из-за нахлынувших воспоминаний Петр, – «до начала серой интервенции осталось два дня. Приступим!»

Он решительно открыл дверь гостиницы и за стойкой ресепшена сразу же увидел свою старую знакомую – Аллу Степановну, которая, как всегда, сидела в своем кресле и, немного подавшись вперед, прищурив глаза, напряженно смотрела в экран телевизора. Алла Степановна была как две капли воды похожа на свою копию из видения.

Петр пересек знакомый холл, подошел к стойке и с улыбкой посмотрел на все те же рыжеватые цилиндры ее странноватой прически.

– Впервые в нашем городе? – не отрывая глаз от экрана, поприветствовала его Алла Степановна абсолютно нейтральным, без единой эмоции, голосом.

– Можно сказать, что впервые…, – нашелся Петр, продолжая завороженно разглядывать эту женщину, которую он уже прекрасно знал, но которая абсолютно не знала его.

Продолжая смотреть в экран телевизора, Алла Степановна выложила на стойку буклет с фотографиями номеров:

– Гостиница почти пустая. Так что можете выбрать себе любой номер. Есть…

– А можно угловой, на втором этаже, справа? Он свободен? – перебил ее Петр.

– Та-а-к… Да, можно. Угловой свободен, – заглянув в журнал, ответила Алла Степановна, – давайте свой паспорт. Меня зовут Алла Степановна.