Неоновые блики

Катя уже исчезла в дверях маршрутного такси, а Петр все стоял и мечтательно смотрел ей вслед. Неожиданно он услышал за своей спиной чей-то очень неприятный смех. Он резко обернулся и увидел совсем неподалеку трех высоких молодых людей в одинаковых черных куртках и штанах, и с двойными ирокезами на необычно маленьких головах. Один из них стоял за соседним деревом и смешно копировал Петра. Подавшись вперед и сделав глупое лицо с идиотской улыбкой, он, вытаращив глаза, тоже смотрел вслед Кате. Двое других стояли рядом и, согнувшись пополам, хохотали над первым.

– Эй, пародисты! – выкрикнул Петр, – щас ирокезы повыдергиваю!

Без умолку смеясь, парни отбежали на безопасное расстояние и обернулись, правой рукой синхронно показав ему оскорбительный жест:

– Догони сначала!

Петр сжал кулаки и сделал резкое движение, как будто действительно собрался их догонять. Те сорвались с места и со всех ног бросились наутек. Добежав до первого же перекрестка, они резко свернули влево и исчезли.

Проводив их взглядом, Петр усмехнулся. Он посмотрел на улицу – маршрутное такси, в которое села Катя, уже было очень далеко. Он вздохнул и побрел в сторону своей гостиницы.

* * *

Парни с ирокезами добежали до переулка, свернули в него и сразу же перешли на шаг. Их громкий смех внезапно прекратился, а лица из веселых и беззаботных стали вдруг мрачными и абсолютно неподвижными, как будто это были не лица живых людей, а вырубленные из камня маски. Углубившись в переулок, они перекинулись какими-то странными отрывистыми звуками. Низкий гортанный рокот появлялся как будто бы ниоткуда, потому что посеревшие каменные лица парней по-прежнему были абсолютно неподвижными. Странные ребята дошли до угла жилого дома, на первом этаже которого расположился продуктовый магазин со стеклянной витриной. Они прошли совсем рядом с витриной.

Вдруг на противоположной стороне переулка раздался крик. Это был крик ужаса. Обычная прохожая, спешащая по своим делам с тяжелыми авоськами в руках, случайно заметила, что парни с ирокезами отражаются в стеклянной витрине… совсем иначе, чем они выглядели в жизни. В отражении по тротуару шли три маленьких существа, не больше метра в высоту, полностью покрытые длинными черными волосами. Их сильно вытянутые вперед лица были похожи на нечто среднее между волчьей мордой и поросячьим рылом. Низко посаженные глаза горели красноватым огоньком, а на головах виднелись короткие рожки. Страшный облик дополняли длинные черные хвосты, волочащиеся прямо по пыльному асфальту.

Женщина выронила сумки на землю, схватилась за сердце и заголосила еще сильней. К ней подбежали люди.

– Черти, – взвизгнула женщина, показывая на парней, которые уже спокойно заворачивали за магазин, не обращая на нее абсолютно никакого внимания, – целых три штуки!

Люди обернулись, но уже никого не увидели. Кто-то дал напуганной женщине валидол. Она жадно схватила таблетку и закинула ее в рот.

– Показалось что-то… Откуда в нашем Н-бурге взяться чертям?… – предположил кто-то.

– Наверное показалось… Никого же, вроде, нет, – ответил другой.

– Может вас в больницу надо? Может скорую вызвать? Может быть, у вас давление подскочило, вот и бегают всякие черточки и чертики перед глазами. У моей бабушки такое часто случается – как гипертонический криз, так сразу ей что-то чудится – то в углу у нее кто-то стоит, то под потолком кто-то летает, – догадался третий.

– Нет, нет. В больницу не надо. Уже все в порядке. Показалось просто…, – дрожащим голосом проговорила женщина.

Люди подняли с тротуара сумки и проводили до смерти напуганную женщину до остановки автобуса.

* * *

Тем временем, Петр дошел до ЦГНУМ-а, за ним свернул вправо, в узкий переулок, и очутился перед фотостудией. Несмотря на то, что сегодня было воскресенье, студия вовсю работала.

Петром овладели смешанные чувства. С одной стороны он испытывал безумное любопытство. Ему очень хотелось прямо сейчас открыть двери фотостудии и взглянуть на свою родственницу, Веронику, ведь в своем январском видении он ни разу не видел ее живой. С другой стороны, он ощущал какой-то необычный страх, вызывавший мелкую дрожь в коленках. Страх, что за этой дверью он увидит… мертвеца. Ведь в его памяти до сих пор очень живо сидела страшная картинка похорон Вероники… Впрочем, в конце концов любопытство все-таки взяло верх над страхом. Слегка дрожащей рукой Петр взялся за дверную ручку, однако в последнюю секунду вдруг передумал и резко убрал руку.

«Да что же я делаю?!», – опомнился он, – «категорически нельзя заходить сейчас в фотостудию. Ведь это разрушит весь мой план»

Он посмотрел расписание фотостудии на завтра, вернулся к гостинице, поужинал в «Кофейне» большим сэндвичем с ветчиной и листьями салата, после чего ушел в свой номер и до ночи занимался тем, что просто валялся на кровати и бездумно переключал каналы телевизора.

Ближе к двенадцати он поставил будильник в своем телефоне на полвосьмого утра и заснул.

* * *