Неоновые Боги

После короткого внутреннего рассуждения я присаживаюсь на край матраса. Он не сможет сосредоточиться ни на чем из того, что я говорю, если я останусь стоять. Я чопорно складываю руки на коленях.

— Лучше?

У Аида такое же выражение лица, какое бывает у моей матери перед тем, как она начнет угрожать выбрасывать людей из окон. Я не думаю, что она когда-либо бросала что-нибудь в приступе гнева, но угроза была хороша, когда мы были детьми. Он медленно качает головой.

— Вряд ли. Ты все еще здесь.

— Ой. — Я выдерживаю его пристальный взгляд. — Я все еще не понимаю, в чем проблема.

Прошлой ночью ты хватал Меня за горло и рычал, а сегодня ведешь себя так, будто тебе не терпится вышвырнуть меня на обочину. Я просто не в твоем вкусе? — Это возможно, хотя кажется странным подставлять ему подножку, если он действительно хочет отомстить. У меня есть доступ к зеркалу. Я знаю, как я выгляжу. Традиционная красота и все такое, и это было до того, как моя мать настояла, чтобы мы потратили поистине абсурдную сумму денег на уход за волосами, кожей и гардеробом, хотя я подвела черту под пластикой носа.

— Если только тебе больше не нравится беспомощная девица в беде? Полагаю, я могла бы

сыграть эту роль для тебя, если это поможет выполнить работу. — Я смотрю на Аида и не утруждаю себя тем, чтобы изобразить на лице какое-либо притворство или обольщение. На него это не подействует, я уверена в этом. Вместо этого я одариваю его насмешливой улыбкой, чуть-чуть придающей моей обычной натуре жизнерадостности.

— Ты хочешь меня, Аид? Хотя бы немного?

— Нет.

Я моргаю. Может быть, мне почудился жар в его взгляде? Если это так, то я просто была невероятной идиоткой.

— Ну что ж. Я полагаю, что этот план все-таки не сработает. Прошу прощения. — Я заворачиваю

свое разочарование в маленькую коробочку и засовываю ее поглубже.

Это был хороший план, и я достаточно осознаю себя, чтобы знать, что мне бы очень хотелось закрутить роман с этим задумчивым, красивым мужчиной в дополнение к достижению других моих целей. Ну что ж. Есть еще один путь вперед. Мне просто нужно продумать шаги, чтобы добраться туда. Как бы мне не хотелось еще больше втягивать в это своих сестер, между нами четырьмя мы должны придумать, как спрятать меня на следующие несколько месяцев.

Я вскакиваю на ноги, мысленно уже за тысячу миль отсюда. Возможно, мне придется взять ссуду у Каллисто, но я обязательно верну ее с процентами. Я не знаю, будет ли обещанный мне проход доступен раньше, но я полагаю, что если я брошу достаточно денег на эту проблему, я смогу найти способ. Мне просто нужно убедиться, что я не слишком задумываюсь о том, сколько из моего трастового фонда я съем в процессе, как только верну Каллисто.

— Персефона.

Я резко останавливаюсь, прежде чем врезаться в грудь Гадеса, и смотрю на него снизу вверх. Он не особенно крупный мужчина, но вблизи он кажется больше, как будто его тень вырисовывается больше, чем сам человек. Мы достаточно близко, чтобы неосторожное движение прижало мою грудь к его. Это ужасная идея. Он только что сказал мне, что не хочет меня, и я, возможно, упряма до крайности, но я знаю, как принять отказ.

Я начинаю отступать, но он ловит меня за локти, удерживая на месте. Прижимая меня почти так близко, что это можно было бы назвать объятием. Его темные глаза не дают мне абсолютно ничего, что не должно было бы быть захватывающим. Этого действительно не должно быть. Наблюдать за тем, как этот человек теряет контроль в реальном времени, — это желание, которое я не могу себе позволить.

Это не мешает мне сделать особенно глубокий вдох, и это, конечно, не подавляет волну победы, когда его внимание падает на то, как моя грудь прижимается к тонкой ткани моего платья. Его челюсть изгибается под идеально ухоженной бородой.

— У меня нет привычки торговаться за секс.

— Да, ты говорил. — Мой голос слишком хриплый, чтобы сойти за спокойный, но я ничего не могу

с собой поделать. Он такой ошеломляющий, в таком присутствии может потеряться неосторожный партнер. Возможно, они даже не будут возражать против этого. Но я не безрассудна. Я точно знаю, во что ввязываюсь. Я надеюсь.

— Я полагаю, что все когда-нибудь случается в первый раз, — бормочет он. Убеждает себя или

убеждает меня? Я могла бы сказать ему, что последнее совершенно излишне, но я держу рот на замке. Аид, наконец, сосредотачивается на мне.

— Если я соглашусь на это, ты будешь моей в течение следующих трех месяцев.

Да. Мне с трудом удается подавить свой энтузиазм.

— Это звучит как согласие на большее, чем секс.

— Так и есть. Я буду защищать тебя. Мы разыграем повествование, которое ты хочешь. Ты

будешь принадлежать мне. Ты будешь повиноваться. — Его пальцы на мгновение сжимаются на моих локтях, как будто он борется с тем, чтобы не притянуть меня к себе. — Мы разыгрываем все развратные вещи, которые я захочу сделать с тобой. На публике. — На мой растерянный взгляд он уточняет. — Зевс знает, что я иногда занимаюсь публичным сексом. Вот на что ты соглашаешься.