Неоновые джунгли

– Значит, все это время вы... просто изо всех сил старались вычеркнуть прошлое из своей жизни, я не ошибаюсь?

– Да, наверное, я изо всех сил старалась и стараюсь забыть саму себя, забыть абсолютно все, что было связано со мной...

– А знаете, Бонни, это ведь вполне может быть сильным побуждением к реальному действию, разве нет?

– Может, но ведь Генри сумел вытащить меня, несмотря на то что мне тогда совсем не хотелось оттуда выходить! Это ведь реальный факт... Поль, поверьте, мне тогда совсем не хотелось возвращаться в дикую боль вашей вроде бы нормальной жизни, не хотелось быть живой и снова думать, решать, что-то, делать... И, главное, знать! Знать, что, где, зачем...

– А с чего, интересно, все это у вас началось?

– С парня. Самого обычного парня. К сожалению, не смогла сразу его понять. Видела таким, каким хотела его видеть. Увы, он оказался другим. Не только не женился на мне, а даже быстро бросил. Я не думаю, что все дурное у меня началось с его предательства, но он меня к этому подтолкнул. Ну а потом я совершенно запуталась, потерялась... Вообще-то, как мне доводилось слышать, такое часто бывает...

– Да, Бонни, какое-то время Тина будет молчать. Но рано или поздно, уверен, она заговорит. Но знаете, сейчас меня больше волнуют не ее будущие откровения перед полицейскими, а другое. Например, беспокоит Верн Локтер. Как по-вашему, он мог сознательно подтолкнуть ее к этому? Чтобы она упала в пропасть?

– Точно, конечно, не знаю, но мне хорошо знаком такой тип людей. Локтер острый как бритва, неимоверно себя любит, бесконечно честолюбив, стремится любыми средствами добиваться всего, на что положит глаз. Когда я увидела, как он на меня посмотрел в первый же раз, сразу же стала ждать его следующего, более очевидного хода, но по каким-то непонятным причинам его до сих пор не последовало. Впрочем, это всего лишь моя догадка, не более того. Я хочу сказать, если Локтер почему-то и не захотел со мной связываться, то, думаю, исключительно из-за осторожности. Но если в случае со мной его остановила осторожность, то, по идее, должна была остановить и с Тиной? Он ведь, кажется, один из ваших подопечных. Тогда откуда вдруг такие подозрения, Поль?

– Не знаю. Дело в том, что недавно у меня вдруг появилось отчетливое ощущение, будто что-то идет не так. Может, его маска тоже сидит не совсем как положено?

– Не стоит начинать сначала, Поль, – мягко остановила она его. – Прошу вас.

– Все еще обижаетесь?

– Нет, Поль, конечно же не обижаюсь, но мне надо подумать. Много, а главное, трезво. Потому что я всем нутром ощущаю в себе сильнейшее внутреннее сопротивление вашей идее с маской вины. Мне надо самой во всем разобраться. Так все это или не так...

– Ну а если все-таки так?

– Если все-таки так, это будет означать только одно: вы закончили то, что в свое время начал Генри. На редкость неблагодарный процесс возвращения падшей девушки в нормальную жизнь. Искренняя попытка помочь ей снова встать на ноги. Но даже если каким-то чудесным образом это и удастся, бедную девушку все равно еще долго будут мучить кошмары, которые невозможно забыть.

– Не стоит продолжать получать чисто мазохистское удовольствие от кошмаров, Бонни. Боюсь, это бессмысленно и, кроме того, совершенно непродуктивно.

– Много же вы, черт побери, знаете, Поль! Интересно, откуда?

– В общем-то достаточно, но, к сожалению, пока еще далеко не так много, как мне хотелось бы, Бонни.

Она встала, сделала пару коротких шагов в сторону от валуна, чтобы посмотреть на Поля сверху вниз. Глянула и увидела изменившуюся линию его полураскрытых губ и несколько озадаченный взгляд – как если бы перед ним вдруг предстала не дочь хорошего друга, а красивая, зрелая и, более того, желанная женщина! Увы, это было совсем не то, что ей хотелось бы видеть. Особенно в данный момент и особенно от Поля Дармонда... Изо всех сил стараясь скрыть смущение, она несколько неуклюже протянула ему руку, чтобы помочь подняться, и, чуть улыбнувшись, проговорила:

– Труба зовет, философ-теоретик. Как ни жаль, но мне давно пора возвращаться на работу...

Его ладонь была крепкой и теплой. Бонни в шутку сделала вид, будто это она поднимает его на ноги. С удовольствием подыграв ей, Поль быстро встал, но ее руку почему-то не отпустил. Вместо этого другой рукой нежно коснулся блестящего локона ее шикарных волос, убрал его с виска, а затем вдруг крепко взял за шею, нагнулся и поцеловал прямо в губы.

Сначала Бонни просто стояла, не пытаясь ни вырваться, ни возразить, ни одобрить его поступка. Стояла, почти физически ощущая точно такую же неподвижность не только во всем теле, но и в собственном сердце. А затем неожиданно для себя, повинуясь как бы дьявольскому велению свыше, с силой прижалась к его крепкому телу, приоткрыла губы, изображая бешеное, страстное желание, но на самом деле ненавидя себя и чувствуя в душе одну только опустошенность...