Неоновые росчерки

Он помог мне осторожно спустится вниз, и мы вместе выбрались из автомобиля. Затем Стас достал из машины ту самую девушку в зеленом свитере. К счастью она была жива, но без сознания. Голова у неё была цела, но левая нога была выгнута под не естественным углом.

Корнилов снял куртку, затем рубашку и быстро покромсал её ножом. В машине, он обнаружил бутылку с газировкой и смочил ею каждый из лоскутов разрезанной рубашки.

- Завяжи рот и нос, - сказал мне Стас, протягивая один из лоскутов.

Я послушно обвязала лицо влажным куском ткани. Когда я закинула руки назад, спина, в области лопаток отозвалась тянущей болью.

Я скривилась, но быстро взяла себя в руки, не хотелось, чтобы Стас за меня беспокоился.

Корнилов обвязал лицо себе и девушке. Затем накинул куртку на голый, покрытый кровавыми полосками глубоких царапин, торс, и взял девушку на руки.

- Идём вдоль дороги и поскорее, - произнес Корнилов, ступая прочь от машины. - Ника, пожалуйста, не отставай и не отходи далеко.

Я кивнула. Даже думать не хотелось, что будет если я потеряюсь в этой дымчатой серо-чёрной мгле!

Поэтому я двигалась почти вплотную Стаса, боясь потерять его из виду. Я бы держалась за него, если бы не видела, как ему тяжело. Стас, побитый, весь в ссадинах и царапинах, с кровью на лице и теле, спешно ковылял прочь, таща на руках девушку в зеленом свитере. Та, по-прежнему не подавала признаков в жизни. Её правая рука, ноги и волосы безжизненно свисали вниз, безвольно качаясь из стороны в сторону.

Я ступала рядом со Стасом. Мы двигались по разбитому обломками и засыпанному кусками стен дома асфальту. Ориентиром для нас был тянущийся вперёд бордюр.

Можно было бы рискнуть свернуть, но тогда мы бы наверняка заблудились в беспросветной дымчатой горькой мгле, а нам нужно как можно поскорее покинуть область разрушающегося здания!

Я не сразу обратила внимания, что вьющийся вокруг нас непроницаемый пыльно-черный дым, медленно сменил оттенки на сероватые и песочно-ржавые. Затем повеяло противоестественным теплом.

Я быстро обернулась на ходу и на мгновение застыла на месте. Мое тело, от пяток до шеи, враз сдавило быстро взбирающимся по коже холодом.

Примерно в сотне-другой метров от нас, в медленно расплывающихся грязно-бурых, подсвеченных тучах дыма, ярко и зловеще пламенным светом мерцали очертания разрушенного дома. Теперь было ясно, отчего ночь и дым вокруг резко посветлели.

Разрушенный взрывом дом бурно полыхал от первых до всех частично уцелевших этажей.

На моих глазах сверкнуло резко выросшее пятно пламенной вспышки и раздался грохот взрыва. А следом я услышала, как от здания отваливаются новые куски.

- Ника! - рявкнул Стас и я, вздрогнув, быстро обернулась. - Не отставай!

- Ты видел?! - приблизилась я к нему.

- Видел, - буркнул Стас.

- Почему дом так горит и взрывается? - со страхом спросила я.

- Метан, - коротко ответил Корнилов.

Я мысленно отругала себя за глупый вопрос. Могла бы, и сама догадаться!

Мы двигались дальше. Стас то и дело морщился и кривился от боли. Я с печальной и беспокойной жалостью поглядывала на него. Мне бы очень хотелось хоть чем-нибудь ему помочь, но я не представляла, как.

Грязно-бурый, меркло сияющий оттенками огня дым обвивался вокруг нас. Хищно кружил рядом и над нами. Дым, как будто живой и разумный, старательно пытался сбить нас с пути.

Он то открывал часть дороги впереди и очертания дворов по близости, то мгновенно скрывал их. Дым словно играл с нами и нарочно пытался запутать. Ему, как будто очень не хотелось, чтобы мы смогли уйти отсюда живыми.

Дым выедал глаза, заставляя меня обливаться слезами, пытался забраться в горло и нос, пытался заставить меня задыхаться. Дым желал, чтобы мы, задыхаясь, упали на асфальт и остались здесь, в его власти; чтобы он смог медленно убить нас, выдавить из нас жизнь, и вытравить кислород из наших лёгких, наполняя их пеплом и горелой горькой пылью.

За спиной снова пророкотал мощный взрыв, я вздрогнула, и поспешила за Стасом.

Вокруг слышались гулкие удары камня об трескающийся и ломающийся асфальт.

Я каждый раз вздрагивала и инстинктивно хваталась за локоть Корнилова.

Прижимая мокрую ткань к лицу, я щурила слезящиеся глаза, в тщетных попытках хоть что-то разглядеть в дымчатой завесе перед нами.

Ещё один взрыв глухо рыкнул за нашими спинами, а затем раздался звук, от которого у меня всегда замирало дыхание и сердце.

Цокот. Звонкий, гулкий и громкий цокот копыт. Я с ничем не спутаю этот звук.

Вестник. Опять. Здесь и сейчас.

Я повернула голову в сторону звука.

Из медленно рассеивающихся грязно-бурых облаков непроглядного дыма неспешной поступью выступил вестник. Вороной статный и высокий конь, с развевающейся чёрной гривой.

Вороной... Опять он.

Я почувствовала слабость и дрожь в теле.

Не говоря ни слова, как загипнотизированная, я оставила Стаса и неторопливым шагом направилась к Вестнику.

Вороной ждал и нетерпеливо всхрапывал, кивая гривастой головой.

Я приблизилась к нему, так близко, что могла уже различать свое отражение в его антрацитовых, зеркально чёрных глазах.