Неоновый дневник

Женька стелет мне на диване. Я улыбаюсь, представляя, что там уже напридумывали Лана с Виктором — фантазия у творческих людей богатая. Я выключаю свет, ложусь, и закрываю глаза. В его гостиной — неестественная тишина, даже шум с улицы сюда не доходит. От этой тишины у меня звенит в ушах, и я слышу его шепот:

— Привет, малыш.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом. Его глаза — темные, почти черные в полумраке комнаты. Четкий прямоугольник света падает на его светлые волосы, я вижу его так ясно, как будто он действительно здесь, рядом со мной. Я прижимаюсь к нему и зарываюсь лицом ему в волосы, жесткие пряди щекочут нос. Он обнимает меня, и шепчет:

— Я так скучал.

Я тоже скучала. Он проводит рукой по моему животу, спускаясь вниз, гладит меня между ног и засовывает в меня пальцы. Я задыхаюсь и снова закрываю глаза, я знаю, что это мои пальцы, но я не хочу думать об этом. Я хочу думать о запахе его волос, о его ебаной кофте, которую я надела в такси, о том, как он трахал ту телку, о том, как он трахал меня в клубе, в подъезде, и, у себя дома, тогда, в первый раз, прямо на полу в прихожей. Мне становится жарко, низ живота сводит судорогой, и я кончаю, уткнувшись в подушку, чтобы никто в квартире не услышал, как я повторяю его имя — Макс, Макс, Макс. Потом я встаю, иду в комнату к Женьке, и лезу к нему под одеяло. Я — просто маленькая девочка, которой страшно оставаться наедине со своими демонами. Я прижимаюсь к нему, такому теплому, сонному и безопасному, и сразу же засыпаю.

# 8

Самое паршивое в панических атаках, это то, что они всегда начинаются внезапно. Вот ты стоишь перед шкафом, выбирая, что надеть сегодня вечером в клуб, и все твои мысли заняты приятным ожиданием — все ночи в клубе похожи одна на другую, но каждый раз ты надеешься, что эта, сегодняшняя, будет особенной. А вот тоже ты, секунду спустя, уже сидишь на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и пытаешься протолкнуть воздух в легкие сквозь закупоренное ужасом горло.

Сердце колотится с безумной скоростью, паника скручивает тугой узел в середине живота. У меня кружится голова и немеют пальцы на руках. Во рту — металлически-кислый привкус страха. Я беру себя за руку — вцепляюсь ногтями в собственное запястье, и, пытаясь восстановить дыхание, повторяю:

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо…

С этим ничего нельзя сделать, это можно только пережить. Забить на панику, и дышать, несмотря ни на что. Бешенный — до шума в ушах, стук сердца, волоски на руках, вставшие дыбом, застрявший в горле вязкий ком — похуй. Вдох-выдох. Один, два, три. Я сижу, уткнувшись лицом в колени. Пятьдесят. Дышать становится легче, сердце сбавляет обороты, и я, медленно, но уже уверенно, открываю зажмуренные глаза. Девяносто. Я подхожу к зеркалу. Сто.

— Ты такая красивая сейчас.

— Иди на хуй, Макс. Я знаю, что тебя здесь нет.

Обвожу взглядом комнату — смятая, неубранная с утра постель, хранящая воспоминания о сновидениях, которые уже покинули мою память, оставив только зудящее беспокойство и неясное ожидание чего-то хорошего, уверено угнездившийся в кресле ворох одежды, который я все никак не могу разобрать, небольшое настольное зеркало, отразившее на секунду бледное лицо с темными, растрепанными прядями длинных волос, приоткрытая створка окна и стеклянная банка на подоконнике — я тайком курю, когда я одна в квартире. Я открываю косметичку и провожу по лицу широкой кистью, подвожу темным карандашом глаза, крашу ресницы, наношу немного блеска на пересохшие от частого дыхания губы.

— Собираешься куда-то?

Он стоит сзади, обняв меня за талию, и положив подбородок мне на плечо. Я вижу наше отражение в зеркале, и не могу понять, кто из нас настоящий — я или он? Его дыхание согревает щеку, когда он шепчет мне на ухо:

— Давай, малыш. Сегодня охуительный вечер. Ты поедешь в клуб и будешь бухать. Ты же знаешь, что тебе это поможет. Это всегда тебе помогает, правда?

— Не только это.

— Что?

Я смотрю на него и совсем тихо, так, что даже сама себя не слышу, говорю:

— Не только это. Есть кое-то еще.

Да, есть еще кое-что. Я зажмуриваюсь, делаю глубокий вдох, и, когда я открываю глаза — его уже нет. Вот и отлично. Нахер из моей головы. Сегодня открытие нового клуба, я собираюсь на него поехать, и да — я планирую набухаться. Как минимум.

* * *

На улице ловлю машину, сажусь на заднее, хлопнув тугой дверцей. Достаю из сумки наушники, включаю музыку. Откинувшись на спинку кресла, я наблюдаю за беспорядочными пятнами света, складывающимися в лабиринт ночных улиц города Т.