Неоновый дневник

Это не просьба, и я не принимаю отказов. Я переворачиваю его на спину и сажусь сверху. Одно движение, и футболка летит на пол. Дэн приподнимается мне навстречу, прижимая меня к себе:

— Иди сюда.

Я победила. Его язык у меня во рту, грубая ткань футболки царапает соски, я трусь животом о его джинсы — я не могу больше ждать. С трудом отрываюсь от него:

— Раздевайся.

Мне не приходится просить его дважды. Мы такие пьяные, что оба не можем кончить, сначала он сверху, потом, сверху сажусь я. Наконец, спустя вечность, я обессилено падаю на него. Сердце бешено колотится, мы лежим, обнявшись, в мокрых скомканных простынях, я смотрю на его светлые, прилипшие ко лбу волосы, и думаю… Ни о ком я не думаю. Я провожу языком по его шее, пробуя его кожу на вкус. Он пахнет совсем по-другому, и это хорошо.

— Что ты делаешь?

Он улыбается, это слышно по голосу.

— Ничего. Хочешь спать?

— Уже нет.

— Тогда пойдем, покурим?

Мы курим на балконе, потом одеваемся, и выходим на улицу. Дэн поднимает на меня глаза — темно-серые колечки радужки под ободком светлых ресниц. Ох уж эти натуральные блондины.

— Не смотри так на меня, а то я влюблюсь.

Он смеется, и я беру его за руку, мне нравится держать парней за руку, нравится почти так же сильно, как секс с ними:

— Теперь я тебя провожу.

— Давай, я тут недалеко живу.

Я иду рядом с ним, и думаю о том, что он сказал мне сегодня ночью. Как я не замечала этого раньше? Хотя, неудивительно — год назад все мои рецепторы были раздражены другим объектом. Как будто услышав мои мысли, Дэн говорит:

— Кстати, Макс тут недавно…

— Не надо.

— Хорошо, извини.

— Макс в прошлом. Я не хочу говорить о нем.

— Ладно. Тогда давай так — что будешь делать сегодня вечером?

— Еще не знаю. Тусоваться с тобой, да?

Проводив его, я возвращаюсь домой, в наполненную солнцем тишину, простыни пахнут сексом, а подушка — его волосами, и я, обняв ее, наконец засыпаю.

* * *

Это лето — двойник предыдущего, его брат-близнец. Вечера для тусовок на улице, ночи — для клубов и секса. Дэн играет каждые выходные, и, пока он разогревает танцпол, я стою рядом с ним, держа в руке стакан с виски-колой. Дэн сводит трек, и поворачивается ко мне:

— Хочешь попробовать?

— Что?!

— Попробуй, сведи пластинку!

Он надевает на меня наушники, и я пытаюсь услышать хоть что-то из того, что он мне говорит. Я примерно знаю, как это работает — видела много раз во время сетов Стэна или Макса. Да, я — девочка, которая любит трахать ди-джеев. Я придерживаю играющую в наушнике пластинку, совмещая ее со скоростью и ритмическим рисунком звучащего на танцполе трека, медленно подкручиваю контроллер и чисто, почти без косяков, свожу.

— Офигенно! Ты молодец!

Мы стоим, обнявшись, погруженные в пульсирующие вспышки света, от гула басов мне закладывает уши, и, я знаю, что завтра у меня будет звенеть в голове. Похуй. Я стаскиваю с головы наушники и прижимаюсь к его щеке, закрыв глаза. Мы целуемся прямо за пультом, возвышаясь над захватившим танцпол безумием, и, дождавшись паузы в треке, Дэн отрывается от моих губ, и шепчет мне на ухо:

— Я люблю тебя.

* * *

Еще один летний бонус — опен эйр, рейв на открытом воздухе. Машина, за рулем которой сидит друг Дэна, организатор вечеринки, несется по шоссе, и я лениво медитирую на пробегающий за окном пейзаж. Как я уже говорила, это всегда происходит внезапно, и этот раз — не исключение. Сначала — головокружительное ощущение падения, следом за ним приходит паника. Пространство авто сжимается, не оставляя мне воздуха даже на один единственный вдох. Сердце пропускает удар, а потом заходится в бешенном темпе. Я прикусываю губу, вцепляясь ногтями Дэну в руку, поднимаю на него глаза — пожалуйста, помоги.

— Дин? Дина, опять, да?

Он в курсе моей проблемы, поэтому пытается сделать все, что может — прижимает мою голову к своей груди и легонько покачивает, убаюкивая:

— Ш-ш-ш, все хорошо, не бойся. Сейчас все пройдет, все хорошо, я люблю тебя…

Мне хочется кричать, но все, что я могу сделать — это только судорожно глотать воздух, прижимаясь лицом к его футболке. Никто не может мне помочь, и он тоже не сможет. Два мокрых пятна на его груди — так выглядит отчаяние. Наш водитель, Габба, обеспокоенно оборачивается, и Дэн поднимает ладонь, показывая ему, что все в порядке. Наклоняется ко мне:

— Хочешь, поедем обратно?

— С ума сошел? Мы уже почти приехали.

Когда все заканчивается, я хочу только одного — забыть об этом. Забыть, и не думать о том, как скоро это повторится. Мы выруливаем на огромную стоянку — open air еще не начался, поэтому она почти пустая. Габба, идет проверять оборудование, а Дэн достает из кармана косяк, и мы раскуриваемся.

— Во сколько ты играешь?

— Да хуй знает, я даже лайн-ап не видел.

— Дэн, ты ебанько!

— Это ты ебанько, посмотри на себя!