Неоновый дневник

— Ты, блять, кто?!

— Ну охуеть. Ты вообще ничего не помнишь?

— Бля…

Я зажмуриваюсь, потому что внезапно я вспоминаю все и сразу. Две бутылки «Немирова», стопки с «Егерем» на барной стойке, горький привкус травы во рту, я вспоминаю чужую футболку, красный огонек сигареты, черное небо, расчерченное линиями звезд и… Да, я поняла, кто он.

Твою мать, какой же пиздец. Я лежу в полном ахуе от себя, а он просовывает руку под мое одеяло, и лезет пальцами мне в трусы.

— Да ты мокрая. Еще раз хочешь?

— Убери.

Я произношу это таким голосом, что он тут же, без разговоров достает руку из-под одеяла. На его пальцах кровь. Я смотрю на них — как я могла забыть?!

— Ты вообще, в курсе, что у тебя месячные?

— Так, слушай, отъебись.

Щурясь, я выползаю из палатки на свет. С трудом пытаюсь сориентироваться, мне нужно найти нашу палатку — там, на дне моего рюкзака, у меня есть спасательные средства. А еще, там была, кажется, последняя, третья, бутылка «Немирова». Где, блять, Олег с Битлом? Где эти суки?!

Несколько выживших все еще шатаются на танцполе под тентом — музыка играет без участия ди-джея, скорее всего, он тоже не дожил до утра. Я прохожу мимо спящего сидя на стуле прямо посреди поляны парня, спотыкаясь о разбросанный повсюду пластик. Со стороны берега доносятся крики, я иду туда, и вижу, как в холодной мутной воде весело плещутся два абсолютно голых парня, на одном из них — лихо сдвинутая на затылок пиратская треуголка, второй рубит воду бутафорской саблей. Прохожу мимо палатки, из которой доносятся недвусмысленные стоны — вроде не наша, и вижу сидящего на поваленном дереве Олега. Он сидит с таким глубокомысленным видом, что я тут же понимаю, что он, скорее всего, в говно, и я не ошибаюсь.

— Доброе утро. Сегодня ночью меня первый раз в жизни выебали два парня.

— Ну, поздравляю, заебись.

Олег поворачивает ко мне лицо, и я вижу на его носу здоровенную ссадину.

— А тебя кто так ебанул?

— Да хуй знает. Не помнишь, где наша палатка?

— Неа. Дай сигарету.

Мы молча курим, глядя на воду, и, наконец, нас находит проспавшийся, и поэтому спасительно адекватный Спайк. Я незамедлительно вешаюсь на него:

— Забери меня отсюда. Я хочу домой, это какой-то пиздец.

Олег мрачно сообщает:

— Она ебалась с двумя парнями.

— Я знаю. Видел видос.

Я давлюсь сигаретой.

— В смысле, видос?!

— Ну Сега снял. Это, если что, тот, кто был сзади. Порно от первого лица. Пиздец, конечно, Дин. Да ты не парься, я все удалил. Забрал у него телефон и все стер. Надеюсь, он никуда его не выложил. Это было бы весело. Там ты, и Трэк, и ты ему…

— Спайк, иди на хер!

— Лучше скажи спасибо.

Я бросаю докуренную до фильтра сигарету в мутную воду.

— Спасибо.

За нами приезжают примерно через час. Спайк помогает мне собрать вещи, и мы поднимаемся на борт предательски покачивающегося катера — как будто мне и без этого легко стоять на ногах. Тусовка длится два дня, и Олег решает остаться до конца, ну, удачи. После катера мы со Спайком садимся в автобус, и я, уже привычно положив голову ему на плечо, закрываю глаза. Автобус слегка потрясывает на дороге, я вдыхаю запах его куртки — дым и сигареты, и он, думая, что я уже сплю, и ничего не чувствую, целует меня в макушку.

Вот только я не сплю, и я уже все про него знаю. Он думает, что я — потерявшая берега, охуевшая от вседозволенности девочка, которая очень хочет, чтобы кто-то ее полюбил. Полюбил и защитил от самой себя. Он ошибается — я хочу, чтобы меня любили все. Мне всегда будет мало. А людям вокруг меня всегда будет больно. Поэтому ему лучше держаться от меня подальше.

* * *

— Ну и куда ты теперь?

Я поднимаю стакан, и чокаюсь им с сидящим напротив меня Владом.

— Домой поеду. Мне все равно до зимней сессии нечего тут делать. На работу устроюсь. Брошу пить. Буду хорошей девочкой.

Последнее предложение вызывает у Влада улыбку. Интересно, почему?

— Ага, точно. Дин, я же не гоню тебя. Ты можешь жить у меня, сколько тебе нужно.

— Мне сейчас нужно разобраться, что делать дальше, Влад. У меня такое чувство, что я проваливаюсь в какую-то яму, и у меня осталось совсем немного времени, чтобы из нее выбраться. Потом уже будет поздно.

— Как знаешь. Ты уже большая девочка.

Я не могу удержаться, и снова взъерошиваю его волосы:

— Точно!

В этот же день я беру билеты. Железнодорожные пути проходят через центр города, я смотрю в окно, и вижу, как на большом, расположенном на перекрестке двух центральных улиц, экране, девушка с розовыми волосами подносит к губам пластиковую бутылку с яркой этикеткой. Она делает большой глоток, поворачивается к камере, и с улыбкой говорит: «Cool»! Я прислоняюсь лбом к стеклу и шепчу:

— Заебись…

Теперь-то я точно стану звездой. Если выживу.

# 12