Неоновый мир

– Подожди, не перебивай, – движением руки остановила его Глушенкова. – Давай я расскажу тебе, как все было… Ты познакомился с Женей примерно три или четыре месяца назад и влюбился по уши… – Валентина постаралась скрыть свое негативное отношение к однополой любви и произнесла последнюю фразу нейтральным тоном. – Но все усложнялось тем, что в тот момент ты уже был в завязке, а Женя плотно сидел на игле. Безусловно, ты думал, как помочь ему. Но тут он вдруг исчез. Наверняка ты решил, что он умер или просто бросил тебя. Разве можно ждать преданности и любви от колючего наркомана!.. Но через два с половиной месяца Женя появился вновь. Он нашел тебя и сообщил сразу три сногсшибательные новости: что у него есть родная сестра, что он вот уже больше двух месяцев живет без наркотиков и что тех подонков, которые посадили его на иглу и заставляли сниматься в порно, он отправил на тот свет. А еще при нем были деньги и целая коробка с «Освежителем «Локи». Коробку вы выбросили в реку, но она не утонула. По злой иронии судьбы, коробку прибило к берегу возле знаменитого «Планетария».

Репейник ошеломленно смотрел на Глушенкову и молчал.

– Что вы сделали с семью тысячами долларов, которые Женя взял из тайника в квартире Моргулина, я в точности не знаю, но могу предположить, – продолжала она. – Скорее всего, деньги пока в целости и сохранности. Но наверняка для них уже придумано применение. Скорее всего, вы рассчитывали купить небольшой домик где-нибудь на берегу моря, чтобы жить там вместе, пусть недолго, но очень счастливо.

По пробежавшей на лице Репейника улыбке стало ясно, что предположение верное.

– Но тут вдруг стали происходить неприятные события. Поисками Жени занялись бандиты. Причем занялись очень серьезно. Стало ясно, что вашей идиллии не суждено состояться – Женю рано или поздно найдут. И вот тогда ты решил взять его вину на себя. Все равно жить осталось немного. Сначала ты позвонил на «Продвинутое радио» и умело разыграл психа. Затем специально перед объективом телекамеры поджег «Локи», написал явку с повинной и отправился в милицию. При этом ты еще и указал в роли заказчика Гришу Ботаника. Хотел столкнуть лбами группировки Ботаника и Академика. Умно, очень умно!.. Но, как и в случае с поджогом, ты опять не подумал о последствиях. В результате войны двух банд могло погибнуть куда больше народа, чем во время пожара.

Валентина на секунду задумалась и продолжила:

– Ну да ладно! Если бы не десятки погибших в «Локи», то я бы назвала тебя настоящим благородным рыцарем. Только вот в чем беда. Твои благородные поступки вряд ли достигли своей цели. Женя все еще в опасности…

Репейник посмотрел на Валентину испуганным взглядом.

– Сейчас я скажу тебе то, что милицейский следователь никогда не должен говорить обвиняемому. Но у меня просто нет другого выхода.

Липатов весь превратился в слух.

– В твоей камере работает радио?

– Да.

– Тогда ты слышал о массовых арестах и о том, что наркосиндикат обезглавлен!

– Слышал.

– Так вот, есть очень большая вероятность того, что это не так! Мы подозреваем, что главарю все же удалось ускользнуть от возмездия.

Репейник смотрел на Глушенкову взглядом затравленной собачонки. В кабинет вошли Успенский и Панфилов. Валентина продолжала:

– Да, Сережа, да. Скорее всего, мы имеем дело не с примитивным бандитом наподобие Академика или Ботаника. Наш пока еще неизвестный «злой гений» умен и изворотлив. Поэтому я не исключаю возможности, что он способен прийти к точно таким же выводам, что и я. Причем сделать их он может в любой момент. И я не думаю, что он оставит в живых человека, который нарушил его планы.

– Что вы от меня хотите? – чуть не плача, спросил Репейник.

– Я хочу знать, где прячется Женя Найденов.

– Лучше уж смерть от руки этого вашего злого гения, – замотал головой Липатов, – чем двадцать лет на зоне. Вы знаете, каково ему будет на зоне? Знаете?

– А с чего ты решил, что он туда попадет? – неожиданно для Репейника и стоявших вдоль стены коллег заявила Валентина.

– Что-о-о?

– Мы имеем твое чистосердечное признание. Думаю, у нас нет оснований сомневаться в искренности этого признания, ведь так?

Глушенкова вопросительно посмотрела в сторону Панфилова и Успенского.

– Так! – дружно ответили мужчины.

– Вот видишь, – сказала Валентина.

– А что будет с Женькой?

– Ничего. Будет жить со своей сестрой. Кстати, это ты писал Алине записки?

– Я, – ответил Репейник. – В клубах к ней было не подобраться. Вокруг нее все время кружились эти гады – Вовчик Семенец и Генка Гуревич. А на звонки она не отвечала…

– Так где сейчас Женя?..

– Улица Коминтерна, дом десять, квартира семь.

Милицейская «Газель» разрывала опускавшуюся на город тишину звуками сирены. В ее салоне, кроме водителя, находились четыре человека: Глушенкова, Панфилов, Алина и полковник Успенский. Минут десять они ехали молча. Первой тишину нарушил Успенский:

– Валя, там в кабинете ты говорила серьезно или хотела побыстрее расколоть Репейника? – Он говорил так, чтобы сидевшая возле окошка Алина ничего не услышала.

– Ты это о чем?