Неопознанные летающие убийцы

Деревянной походкой она вернулась к столу. Крепко зажмурилась и сказала себе: «Сейчас я открою глаза и увижу другие цифры. Совершенно другие».

Аутотренинг не помог. Цифры остались те же. При бомбардировке Дрездена в ночь с 31 января на 1 февраля 1945 года без вести пропало два «Либерейтора». Обломки одного из них, согласно сноске Герцога, обнаружились впоследствии в советской зоне оккупации. Второй исчез бесследно.

На следующую ночь налет шел в две «волны». И потери возросли: пять и семь «Либерейторов» соответственно – пропавших без вести и никогда не найденных.

В ночь на третье февраля бомбежки не было.

Зато на следующую ночь из ста тридцати машин на базу не вернулись двадцать две. Места падения пяти стали известны. Исчезли в никуда семнадцать…

Элис очень хотела бы поверить в случайность. Но не могла. Цифры совпадали идеально.

Гамильтонвилль – один неопознанный объект.

Через сутки:

Гамильтонвилль – пять объектов, Ластинг – семь.

Через сутки:

Бомбежек нет.

Через сутки:

Милуоки – семнадцать бомбардировщиков…

Она посмотрела на часы – и с замершим сердцем перевернула страницу.

И изумилась. Сведений о потерях больше не было. До самой капитуляции Германии – не было. Приписка Герцога свидетельствовала: скопировать документы в полном объеме ему не удалось.

Элис медленно произнесла вслух:

– Ну да, конечно, ведь он не имеет допуска по форме Эм-Эйч-18…

Следующие сорок минут она лихорадочно терзала клавиатуру ноутбука, составляя программу, коррелирующую появления и исчезновения «Либерейторов» в пространстве и времени…

Потом вскочила и бросилась к шкафу с рубрикатором. Должны, должны остаться какие-то свидетельства! Мемуары ветеранов, например… Неизданные мемуары.

Стук пришедшего Герцога она не услышала – тому пришлось постучать дважды.

– Мисс Блэкмор, со мной связался – и настаивает на разговоре с вами – один мой старый друг, – сказал Герцог. – Он сейчас в Милуоки.

– У вас действует связь с Милуоки? – изумилась Элис. – Через спутник Европейского Консорциума?

– Не совсем, – скромно улыбнулся старик. – Я не слишком доверяю этим новомодным игрушкам. У меня стоит старая добрая полевая рация.

Кеннеди и Ресник, Милуоки

9 августа 2002 года, 19:41

– Инструкции ясны? – спросил Ресник.

Затянутый в черный ночной камуфляж агент кивнул головой, укрытой под капюшоном с прорезями. Что любопытно – люди в подобных нарядах вызывали теперь на улицах Милуоки куда меньше подозрительного интереса, чем бесцельно шатающиеся штатские. Военное положение имело свои плюсы.

И все равно им пришлось ждать темноты. Пересекать засветло огромный, засаженный редкими деревьями участок перед домом Сондерса не хотелось. Умом Кеннеди понимал, что для инфраоптики ночь не помеха, – но все равно в темноте было как-то спокойнее.

Хозяин особняка, по всему судя, со службы вернулся. Огромный лимузин час назад подкатил по подъездной аллее – и назад не проехал. Пташка сидела в гнезде – хотелось надеяться, что не одна.

– Через десять секунд начинаем, – сказал Кеннеди, не отрываясь от циферблата часов.

– Памперс надеть не забыл? – отпустил Ресник фирменную, давно ставшую ритуалом шутку.

И они начали.

Разводить Голливуд и преодолевать стену эффектными киношными способами не стали – фэбеэровский микроавтобус подкатил к стене задним ходом, Кеннеди с Ресником сквозь люк вылезли на крышу и без особых затей перевалились через гребень вниз. Машина тут же уехала. Видеокамера, лицезревшая сие зрелище с вершины стены, транслировала (стараниями потрудившихся над ней технических специалистов ФБР) в эти секунды ту же картинку, что и пять минут назад.

Они неслышными тенями скользили между деревьев. Откуда-то – похоже, из подсобных помещений на задах дома, – доносился приглушенный лай. Кеннеди готовился к появлению сторожевых собак и сжимал в правой руке портативный и мощный ультразвуковой генератор, предназначенный мгновенно лишать псов агрессивных намерений. Но пока все было тихо.

Переносной пульт в руках Ресника свидетельствовал: никаких невидимых лучей, объемных датчиков и прочих порожденных научно-техническим прогрессом пакостей на их пути нет. Кеннеди это тревожило. Если его расчеты верны, Сондерс и компания должны сейчас принимать все мыслимые меры предосторожности. Беспечная самонадеянность? Ловушка? Или истинное логово заговорщиков не здесь?

Они круто изменили траекторию, огибая угол дома и сектор обзора укрепленной над черным ходом камеры. Кеннеди сделал еще два шага и застыл соляным столпом.

Ресник недоуменно оглянулся. Кеннеди подошел, прижался губами к его капюшону в районе уха, прошептал почти беззвучно:

– Кто следил за аллеей? Когда подъехал этот «Додж»? Почему ты мне не сказал?

Ресник не стал тратить слов для ответа на дурацкие вопросы. Коснулся обшлага, показал шесть растопыренных пальцев, потом один – полусогнутый. Кто из агентов следил за подъездной аллеей – и в самом деле неважно. А сообщать ему про этот «Додж» с помятым и небрежно выправленным левым задним крылом Кеннеди не просил. Потому что был уверен – машина находится далеко отсюда. Вместе с арендовавшей ее Элис.