Неопознанный взрыв

Почему неизвестно,сам себя одернул Платонов,очень даже известно! Кто разгружает по ночам вагоны,кто подрабатывает электриком,кто - рабочим на конвейере разлива минеральной воды. Но,вот что странно: все без исключения ходят в положенное время в родные,черт бы их побрал,лаборатории. Вентиляция не работает,электроэнергию и связь за долги отключили...

А журналист твердит о каком-то очерке.

- Честно говоря,не знаю,что ответить... Все же - секретность...

- Бросьте,Илларион Пантелеевич! - невежливо перебил собеседника Окунев. - Какая там секретность? Она рухнула вместе с экономикой,сельским хозяйством и промышленностью. По сверхсекретным об"ектам разгуливают зарубежные туристы,добрая половина которых - посланцы спецслужб тех же Соединенных Штатов. В газетах и журналах печатаются такие откровения с рисунками и схемочками,что прежде их авторов мигом отправили бы на зону...

Врио начальника равнодушно махнул волосатой рукой. Прав журналист,черт с ним,пусть описывает "быт и времяпровождение" научных сотрудников, авось, прочитают в правительстве - прослезятся и подкинут хотя бы на зарплату.

- Ладно,пишите... Только где же вы собираетесь общаться с персонажами будущего очерка? В стенах института разрешить не могу...

- Зачем - в стенах? - удивился Окунев. - Дайте мне несколько фамилий с домашними адресами. Желательно тех, кто занимается наиболее перспективными разработками... К примеру,темой Иванчишина...

Окунев намеренно шел напролом. Сознавал,что подобное откровение опасно, но только оно может протаранить опасения руководителя института.

- Что вы имеете в виду? - все же насторожился врио начальника, подтянув для придания своему вопросу большей значимости узел галстука. - И откуда вам известно об изобретении Геннадия Петровича?

Журналист засмеялся. С самого начала трудной беседы он готовился к этому вопросу,прикидывал разные варианты ответов и пояснений. И все же реакция Платонова застала его врасплох.

- Кажется,вы и меня подозреваете?

- Вас - нет, - снова опустил узел галстука Платонов. - Но почему вы выбрали именно эту лабораторию - непонятно.

- Все понятно и оправданно, - с некоторой долей раздражение вступил в завершающую фазу разговора Никита Савельевич. - Насколько мне известно, остальные лаборатории просто бездельничают. По независящим от них причинам. А мне для очерка необходимы действующие герои... Конечно,если бы я задался целью написать о трудностях переходного периода,о развале оборонки и так далее,было бы безразлично какую лабораторию взять за основу. Но передо мной другая задача... Я уже говорил о ней - не хочу повторяться и отнимать у вас дорогое время... Вы спрашиваете: откуда мне известно о теме Иванчишина?... Прочитайте небольшую заметку в газете "Завтра"... Кстати,предвидя вашу реакцию,я захватил её с собой...

Конечно,в крохотной заметке подробностей не приводилось, автор,как и положено опытному газетчику,ограничился легкими намеками и ссылками на источник информации, пожелавший остаться неизвестным.

- Признаюсь,дел у меня невпроворот. Да и у вас,похоже,аналогичные трудности.

Окунев кивнул на стол,заваленный бумагами и папками.

- Пожалуй,вы правы... Ну,и хватка же у вас,дорогие газетчики позавидуешь.

- Говорят,что волка ноги кормят,а журналиста - голова и удачно подвешенный язык... Впрочем,ноги - тоже..

Платонов несколько раз перечитал заметку,озабоченно покрутил крупной головой. Можно не сомневаться,что он после завершения беседы с журналистом,помчится на полусогнутых к особистам... Смотрите,что делают газетчики,как можно работать под вечным страхов?... Не пора ли подкрутить гайки,прищемить язычки?

- Зайдите завтра. Мы посоветуемся и решим окончательно.

Очередная проволочка! Все сомнения разрешены,все овраги-буераки благополучно пройдены - прикажи принести какую-то учетную книгу по кадрам да продиктуй настырному журналисту десяток фамилий с адресами и телефонами. Так нет,загляните завтра!

Но с начальством,даже чужим,не поспоришь.

Повздыхал Окунев,поохал и отправился во свояси. В приемной одарил секретаршу парой долгоиграющих конфеток - в счет будущего доброго отношения - и покинул здание института.

На улице промозглый ветерок сгребал разноцветную листву. В скверике напротив - ни одного гуляющего. Поодаль устало гомонится рынок. Поток покупателей иссяк и усталые торгаши упаковывают непроданный товар в сумки и мешки.

Именно здесь бушевала смертельная схватка,лилась кровь,раздавались крики боли и просьбы о помощи. До чего же отходчива память! А может быть это хорошо: не была бы в человеке заложена способность забывать, несчастья раздавили бы его,превратили в лепеху...

Размышляя,Окунев медленно шагал к автобусной остановке. Вспомнил дома нет хлеба,Лена просила купить батончик нарезного и,если повезет, ароматного. Однажды приносил такой и невидный хлебец всем пришелся по вкусу.Особенно,покрытый слоем сливочного масла,поверх которого - пара пластинок малосоленного упругого огурчика...